Властелины погоды - [18]

К теплым воздушным массам над Новой Англией приблизился сильный холодный воздушный поток из Канады. За вторжением началась битва. Линия фронта растянулась на сотни миль, в нем смешались чернота туч, блеск молний и грохот грома, на землю обрушились дождь и град. Подобно большинству битв, эта кипела насилием. Пики-наковальни грозовых туч ревели на высоте восьми миль, черные и страшные, каждая – сложное сооружение из турбулентных возмущенных потоков. Черные грозовые тучи были обиталищем диких ветров, яростно носившихся вверх-вниз, – окажись там случайный самолет, его сломало бы как соломинку. Тучи с грохотом наступали, забрасывая землю градинами и ослепляя дождем, раскалывая воздух молниями, взмывая даже в стратосферу, где вершины туч сглаживались постоянными сильными ветрами в плоскогорья. Холодный северный поток наступал, вынуждая теплые массы воздуха расставаться со своей влагой, отдавать свою энергию передовому рубежу воздушной массы – линии шквалов. Но, отступив порея безжалостным захватчиком, теплый воздух смягчил холодные потоки, согрел их, и порывы ветра наконец не выдержали, сдались и исчезли, оставив после себя разрозненные грозовые тучи изредка громыхать в небе, пока и они не растаяли под мощными лучами солнца.

Я наблюдал за зарождением шторма из окна кабинета Тэда, где меня устроила Барни. Я видел, как поднялся ветер, как опустились тучи, как зажгли фонари снаружи, видел, как шлепнулись первые капли дождя, а потом его потоки залили стоянку машин внизу, как градины плясали на крышах автомобилей. Хотя шторм и был свиреп, он быстро прошел. Выглянуло солнце и высушило мостовые. Я взглянул на часы – прошло меньше часа.

Кабинет был рассчитан на двоих – Тэда и Тули. Это была такая же маленькая комнатенка, как и у доктора Барневельда. В нее были втиснуты два стола, два шкафа для папок, две книжные полки – одна над другой. На подоконнике стояли три электрические кофеварки. «Тэд упивается кофе, как медведи медом, и терпеть не может ждать, когда вскипит новая порция», – объяснила Барни. Вот почему все три кофеварки были включены почти постоянно.

У каждого на столе лежала утренняя сводка погоды. Я заглянул в нее и обнаружил, что над Тихим океаном формируется новый шторм.

И тут я вспомнил: отец!

Я долго, через свой отель, вызывал Гавайи. Наконец на экране появилось лицо отца, угрюмое и небритое.

– Четыре утра, Джереми! – прорычал он. – Я с пятницы шесть раз пытался тебя поймать – и все напрасно. Драги пока продолжают работать, но я ничего от тебя не слышу об этой системе долгосрочных прогнозов. Хорошо, если бы твои сказки оправдались.

– Извини, что поднял тебя с постели, отец… Совсем забыл о разнице во времени. И, боюсь, мои новости не очень-то тебя порадуют.

Я рассказал об отказе Россмена использовать метод Тэда в операциях по предсказанию погоды и о недавней проделке Тэда. К моему удивлению, отец воспринял рассказ с интересом.

– У этого молодого человека голова работает, – улыбнулся он.

Отец всегда уважал людей, которые умели отстаивать свои идеи перед вышестоящими лицами – правда, если этим вышестоящим лицом не оказывался он сам.

– В этом ему не откажешь, – согласился я. – Но что ты собираешься делать с драгами? Новый шторм зарождается в районе…

– Я об этом еще не слышал, не смотрел утренних сообщений о погоде. Не так уж часто я поднимаюсь в такую рань. Полагаю, Джерри, нам ничего другого не остается, как прикрыть разработки на весь весенний сезон. Или хотя бы до тех времен, когда твой друг Маррет несколько продвинется со своими долгосрочными прогнозами. Я попробую продлить контракт с «Модерн металз», но боюсь, не сглазили ли наше дельце, мой мальчик.

За завтраком Тэд клокотал от сдерживаемого возбуждения, как боец перед решительной схваткой с чемпионом.

– Джерри изъявил желание встретиться с Россменом, – сказала Барни, когда мы сели за столик в кафетерии. – Он расскажет, какое впечатление произвело на него вызванное тобой изменение погоды.

Тэд охотно согласился:

– Прекрасная идея – непредвзятое мнение постороннего свидетеля.

Барни наклонилась над столом, чтобы ее было слышно:

– Не знаю, как лучше: ему встретиться с Россменом до того, как ты побываешь там, или вам пойти вместе?

– Да пойдемте все вчетвером, – решил Тэд. – Пойдем все вместе и прижмем старого разбойника.

Я взглянул на Барни. Она улыбалась.

К нашему столику подошел Барневельд. Положив руку Тэду на плечо, он спросил:

– Насколько я понимаю, в пятницу вечером вы провели эксперимент?

Тэд усмехнулся:

– Небольшой. Эти ваши порошочки оказались очень кстати.

– Вы получили сведения от патрульных самолетов? С удовольствием взглянул бы на них.

– Никакие патрули не поднимались в воздух, только самолет с веществами, засеивающими облака.

У Барневельда вытянулось лицо.

– Ничего не понимаю.

Не вставая со своего места, Тэд подтянул к нашему столику стул от соседнего стола для старого ученого. Когда Барневельд сел, Тэд сказал:

– Я уговорил поднять самолет пораньше и пролететь мимо того места, где он обычно сбрасывает свой груз, с тем чтобы сбросить его над районом, где мне требовалось изменить давление. Но я не намеревался поднимать в воздух всю флотилию патрульных самолетов: слишком большой риск, что кто-нибудь пожалуется и сорвет, всю операцию. Так что, когда самолет-сеятель подошел к нужному району, пилот сообщил патрулям, что он сбился с курса, собирается освободиться от груза и вернуться на базу. Самолеты-патрули и не поднимались с земли.