Властелин вампиров - [33]

К тому времени на долину спустилась тяжелая, непроглядная темнота. В разорванной одежде, все исцарапанные, мы брели вперед, путаясь в густом кустарнике; было нелегко находить в темноте старые дома и еще труднее их осматривать. Тревога не покидала нас: мы знали, что Гейзерт и его вампиры уже проснулись и что к ним возвратилась их чудовищная сила.

Прошло больше четырех часов. Мы успели обыскать пять заброшенных усадьб в юго-западной части долины, когда Дейл остановился. Мы задыхались и падали от усталости; одежда наша превратилась в лохмотья, на коже краснели царапины.

— Осталось еще семь домов, — сказал доктор Хендерсон.

— Усадьбы ван Броотов, Салтонов, Эльфинов и четыре другие.

— Мы не станем их сейчас осматривать, — отозвался Дейл.

— Лучше будет вернуться к Ралтонам и потом в город. Я что-то беспокоюсь.

— Почему? Вы думаете, что-нибудь случилось?.. — поспешил спросить я.

— Не знаю, — ответил доктор Дейл. — Но нам известно, что Гейзерт и другие проснулись и где-то бродят. В долине мы их не видели, и если они снова вышли на охоту…

— Вы правы, — сказал я. — Нам лучше вернуться. Мы можем возвратиться утром и обыскать остальные дома.

Мы пошли обратно по дороге, светя фонариком и постоянно озираясь по сторонам в поисках трех вампиров, но те нигде не показывались.

В темноте мы не могли идти слишком быстро и только после двух ночи спустились к холмов и вышли к автомобилю Хендерсона. Несмотря на смертельную усталость, мы тут же, не теряя ни минуты, помчались на восток. За рулем был Дейл.

— Я вот о чем подумал, Оуэн, — сказал Дейл по пути. — Главная помеха в борьбе с вампирами — это отсутствие наступательного оружия. Они приходят по ночам, наполненные своей псевдожизнью, но что можем мы? Защищаться от них чесноком, к которому все вампиры питают отвращение, или отгонять их крестами в момент нападения. Но у нас нет средств для атаки на них.

Мне кажется, мы могли бы более эффективно использовать силу креста — скажем, изготовить крестообразные пули, подходящие к обычным гильзам и пистолетам. Вампиры неуязвимы для обыкновенных пуль, но я уверен, что если в тело вампира попадет крестообразная пуля, он будет парализован и станет беспомощным.

— Превосходная идея, Дейл! — воскликнул я. — Это даст нам возможность атаковать вампиров и ночью, даже если днем мы не обнаружим их гробы и тела.

— Испробуем это, — сказал Дейл. — Бог свидетель, нам понадобится любое оружие, ибо пока что в этой борьбе побеждают Гейзерт и его слуги.

В начале четвертого наш автомобиль снова подъехал к дому Ралтона. Просторный особняк был тих, лишь в нескольких окнах горели огоньки.

Нас впустил сонный Смарт. Джеймс Ралтон как раз спускался по лестнице в сумрачный холл.

— Вам удалось? — в нетерпении воскликнул он. — Вы нашли гробы и тела?

Страдальческое лицо Ралтона осунулось на глазах, когда он услышал наш рассказ о новой уловке Гейзерта.

— Мы вернулись, опасаясь визита Гейзерта, — сказал Дейл. — Значит, ничего не произошло? Я имею в виду, с телом Оливии?

— Нет. Эдвард все это время присматривал за гробом и не покидал библиотеку. Я заходил туда два часа назад и собирался зайти снова, когда вы приехали.

Мы подошли к двери библиотеки. Ралтон открыл ее, мы заглянули внутрь и одновременно вскрикнули.

Окно тускло освещенной библиотеки было распахнуто в ночь! Гроб Оливии Ралтон, стоявший на козлах, исчез! У окна, как раздавленная, скомканная груда тряпья, лежал Эдвард Хармон. Кровь текла у него из носа и рта.

Мы бросились через всю комнату к нему. Дейл наклонился и приподнял его на руках. Хармон чуть пошевелился и открыл глаза. Его губы задвигались, послышался прерывистый шепот:

— Простите… они застали меня врасплох… Пришли час назад… Гейзерт… Оливия…

— Геррит Гейзерт забрал тело и гроб Оливии? — в ярости спросил Дейл. — Он сделал это с вами?

Хармон слабо кивнул. Казалось, ему пришлось собраться с силами, чтобы заговорить снова.

— Я смотрел на гроб Оливии, — прошептал он. — У меня в руке был крест, и еще один крест лежал на гробу, где вы его оставили. Я вспоминал, какой была Оливия при жизни, и вдруг услышал, что она зовет меня!

Она едва слышно взывала ко мне из гроба.

— Эдвард, выпусти меня! — восклицала она. — Я здесь задыхаюсь!

Я подскочил к гробу.

— Боже правый, Оливия! — закричал я. — Это ты сейчас говоришь со мной?

Из гроба донесся тихий голос:

— Да, Эдвард. Ты должен немедленно меня выпустить!

Я машинально потянулся к крышке и внезапно вспомнил ваши слова. Вы предупреждали, что Оливия стала вампиром и ночью проснется, и что я ни в коем случае не должен открывать гроб.

— Я не могу тебя выпустить, Оливия! — воскликнул я. — Ты мертва! Дейл сказал, что ты умерла!

— Он ошибался! — ответил ее голос. — Эдвард, я жива, как и ты. Я только что проснулась в этом ужасном ящике… Мне душно, я задыхаюсь! Эдвард, если ты любишь меня, спаси меня, выпусти меня!

Я больше не мог этого выносить. Оливия, любимая Оливия взывала ко мне и умоляла спасти ее от ужасной смерти. Я открыл запоры гроба и откинул крышку. Крест, лежавший на ней, упал на пол, а тот, что был у меня в руке, я второпях уронил.

Оливия приподнялась и села в гробу! Она казалась такой же живой, как всегда, и давно не выглядела так хорошо — ее щеки окрасились румянцем, глаза блестели. Не сводя с меня глаз, она ступила на пол. Затем она обняла меня за шею и подняла ко мне лицо.