Властелин ночи - [91]

Лорду Палмерстону едва не сделалось дурно.

– Во время драки разбился фонарь и начался пожар, – продолжал Де Квинси.

Лорду Палмерстону почудилось, будто бы он тоже проглотил змею.

– Я слышал о пожаре.

– Доктор говорил только по-немецки, – подчеркнул Де Квинси. – Ни Эмили, ни инспектор Райан, ни сержант Беккер не владеют этим языком, поэтому в нашей компании только я был в состоянии общаться с ним. И кое-что из сказанного им я не стал переводить остальным.

– Что именно?

– Его имя.

Лорд Палмерстон протяжно вздохнул.

– Эмили, инспектор Райан и сержант Беккер не знают, кто он такой. Они не догадываются о том, что он был лейб-медиком царя Николая, пока тот не скончался с месяц назад. Я могу дать только одно объяснение тому, почему русские настолько обозлились на него, что преследовали до самой Англии, и настолько напугали, что доктору пришлось прятаться. Но эта догадка не из тех, что я осмелюсь произнести вслух, даже в приватной беседе в вашем кабинете.

Лорд Палмерстон сделал все возможное, чтобы его голос прозвучал спокойно и уверенно.

– И где сейчас доктор Мандт?

– Чтобы помешать охотившимся за ним русским, инспектор Райан и сержант Беккер обставили все так, будто бы Мандт погиб во время пожара. Райан распорядился, чтобы к руинам клиники доставили гроб. Затем гроб перевезли в контору местного гробовщика. В скором времени оттуда вывезли два других гроба: один – к поезду, следующему в Лондон, другой – в дом лорда Кавендейла. Живой или мертвый, Мандт мог отправиться в разных направлениях, так что у русских не было никакой возможности проследить за всем. Тем временем Уэйнрайт и доктор Мандт загримировались и исчезли.

– Вы имели в виду доктора Уэйнрайта?

– Он такой же доктор, как уличный разносчик газет. Но у него, очевидно, имеются другие достоинства. В какой-то момент доктор Мандт сказал мне, что Уэйнрайт знает, куда его нужно доставить, если он переживет эту ночь.

После долгого колебания, лорд Палмерстон наконец произнес:

– Да, это правда.

– Милорд, я пришел сюда, чтобы уверить вас, что ни я, ни Эмили, ни инспектор Райан, ни сержант Беккер никогда не выскажем вслух наши подозрения о том, что произошло вчера вечером в гидропатической клинике. На самом деле детективы лишь способствовали вашему намерению как можно скорее отправить в путь доктора Мандта. Комиссар Мэйн пребывает в полном неведении касательно всего этого. Он полагает, что в гроб положили неопознанного нищего, который решил укрыться в клинике от непогоды и по неосторожности поджег дом. Вашей тайне ничто не угрожает. В свою очередь я надеюсь, что моей дочери и всем остальным тоже ничто не грозит.

– Вы намекаете, что я мог бы причинить вред кому-то из них, чтобы скрыть…

– Мир накренился, милорд, как и эти картины.

Лорд Палмерстон снова взглянул на трещину в обшивке.

– Даю слово, что никому из вас не причинят вреда.

– Благодарю вас, милорд. Осмелюсь спросить, привела ли ваша тактика к успеху?

– Вы бесстрашный человек.

– Я боюсь только за свою дочь и своих друзей, премьер-министр. Что касается меня, то шесть недель назад я уже говорил вам, что я единственный человек из всех, кого вы когда-либо встречали, который настолько мало заботится о себе, что рискует говорить вам чистую правду.

Лорд Палмерстон смерил Любителя Опиума долгим взглядом и наконец кивнул:

– Новый царь не испытывает такой жажды продолжать войну, какой отличался его отец. Появились признаки того, что его больше беспокоит растущее недовольство подданных из-за нехватки продовольствия, вызванной войной. Мы планируем новое наступление. Могу предположить, что военные действия прекратятся к весне следующего года.

– Но вы не выглядите триумфатором, милорд.

– Мне вспомнилась еще одна фраза, сказанная вами шесть недель назад.

– Какая именно?

– Неограниченная власть может стать невыносимым бременем.

– Дэниел Харкурт был вашим поверенным, милорд. Когда вы не позволили полиции получить доступ к его документам, это было связано с тем, что Харкурт помогал вам в деле, о котором не должен узнать ни один из членов правительства?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Тогда, может быть, вы ответите на другой? Ваше желание держать инспектора Райана и сержанта Беккера подальше от гидропатической клиники было вызвано только опасениями, что они узнают о докторе Мандте?

– А чем еще оно может быть вызвано?

– Возможно, вы догадываетесь, кто убил Дэниела Харкурта, и хотите защитить убийцу.

– Защитить… Бог мой, Дэниел был моим другом! Мне было невыносимо больно мешать расследованию.

– Значит, теперь, когда доктор Мандт отправился в безопасное место, вы больше не будете препятствовать следствию? – спросил Де Квинси. – Инспектор Райан, сержант Беккер, Эмили и я вольны использовать все возможности, чтобы найти убийцу?

– Если вы поймаете его – кем бы он ни был, – я сам готов исполнить работу палача.

По темному коридору шли сразу два адвоката, а не один – и солиситор, и барристер. Гарольд порывисто вскочил с койки.

– Скиффингтон и Лавери, спасибо, что пришли! – Гарольд знал их не только как адвокатов, но и как партнеров по карточной игре и поэтому обратился к ним по-дружески. – Я уже начал отчаиваться!