Властелин ночи - [109]

Он вытащил из кармана хронометр Бенсона. Золото потускнело от воды во время ночного пожара.

– Эти часы перестали показывать точное время. Но, возможно, мистер Бенсон сумеет наладить их. Что же касается второго вопроса…

Он протянул комиссару свой жетон.

– Шон, что вы делаете? – изумился Беккер.

– Из-за своих чувств к Эмили я едва не убил человека, поранившего ее лицо, – сознался Райан. – А затем едва не позволил палачу убить его, раз уж это не удалось мне.

– Иногда эмоции берут над нами верх, – попытался переубедить его сержант.

– Над нами? Вы готовы убить ради Эмили?

– Я… нет.

– Скажите честно, чего вы хотите от нее?

– Чего я хочу? – Беккер смутился, помня о том, что их разговор слышат лорд Палмерстон и комиссар Мэйн. – Я хочу жениться на ней и завести детей.

– Сначала и я хотел того же. Но теперь все, чего я хочу, – это быть рядом и защищать ее.

Райан шагнул к отъезжающему поезду.

– Я на пятнадцать лет старше вас, – сказал он, обернувшись к своему коллеге. – И всего несколько раз в жизни испытывал подобные чувства. И всегда упускал свой шанс. На этот раз я его не упущу.

Он ускорил шаг.

– Комиссар, рекомендую вам назначить инспектором вместо меня моего друга, – крикнул он через плечо. – Возможно, я и не успел его чему-то научить, но понятия не имею, чему именно!

Райан перешел на бег.

– Все купе закрыты! – прокричал кондуктор. – Вам придется подождать следующего поезда.

– И навсегда потерять ее? Ни за что!

Райан подпрыгнул, вцепился в решетку окна и повис на ней, почти касаясь гравия подошвами ботинок. Напрягая все силы, он подтянулся и сумел поставить ноги на металлическую подножку перед дверью.

«Возможно, машинист оглянется назад и увидит, что я повис на оконной решетке, – подумал он. Ветер сорвал с его головы кепи, обнажив рыжие волосы. – Возможно, машинист остановит поезд».

Но даже если этого не случится, Райан готов был цепляться за решетку, пока поезд не доедет до следующей станции, как бы далеко та ни находилась.

Или даже провисеть так всю жизнь.

Через окно он видел, как Эмили удивилась его внезапному появлению. Она прикоснулась рукой к оконному стеклу.

И улыбнулась.

Благодарности

Все семь лет работы над романом «Властелин ночи», а также его предшественниками, «Изящным искусством смерти» и «Инспектором мертвых», я ощущал себя путешественником во времени. Это путешествие оказалось возможным благодаря многим людям. Я очень благодарен Роберту Моррисону, автору книги «Англичанин, употреблявший опиум: биография Томаса Де Квинси», и Гревелу Линдопу, автору «Любителя Опиума», за их дружескую поддержку.

Еще одним моим другом стала специалист по Викторианской эпохе Джудит Фландерс. Ее книги «Викторианский город», «Викторианский дом изнутри» и «Изобретение убийства: как англичане полюбили смерть и полицейские расследования и создали современный детектив» занимают видное место на полках в моем кабинете. Она также написала серию захватывающих детективных романов («Убийство сорок», «Постель скорпионов» и «Облик стервятников»), где в роли сыщика-любителя выступает лондонский литературный редактор, чувством юмора подозрительно напоминающий саму Джудит.

Первое убийство в английском поезде на самом деле произошло в 1864-м, а не в 1855 году, но его детали в основном совпадают с теми, что приведены в моем романе. Я приспособил их для своих целей, в действительности события развивались в ином направлении; Кейт Колкухоун описала это происшествие в книге «Смерть в вагоне первого класса: первое убийство на викторианских железных дорогах».

Это убийство нанесло удар в самое сердце того, что принесло величие Британии, усилив беспокойство, зародившееся с тех пор, как железнодорожная эра вынудила страну перемещаться с невообразимой скоростью пятьдесят миль в час. Вольфганг Шивельбуш в книге «Железнодорожное путешествие: индустриализация пространства и времени в девятнадцатом веке» описывает тревогу пассажиров, сидевших в запертых купе, почти не обращая внимания на пейзажи, мимо которых они проносились, а больше беспокоясь о своей безопасности и стараясь не глядеть на незнакомцев, вместе с которыми им приходилось путешествовать.

Гидропатия быстро превратилась в повальное увлечение, после того как Винценц Присниц – сын крестьянина, не имевший никакого медицинского образования, – основал водолечебную клинику в австрийском горном городке Греффенберг, ныне являющемся территорией Чешской Республики. Клиника пользовалась таким успехом, что вскоре британские врачи открыли подобное заведение в городе Малверн-Хилл, расположенном в западной части Центральных графств. Мой Седвик-Хилл является точной копией Малверн-Хилла, но в интересах сюжета мне пришлось перенести его в окрестности Лондона. Я ничего не выдумал и не преувеличил, описывая метод влажного обертывания, с помощью которого доктор Уэйнрайт пытался избавить Де Квинси от опиумной зависимости. Душ и погружающие ванны также имели широкое применение. Не кто иной, как Эдвард Бульвер-Литтон (получивший известность благодаря своей неоднократно спародированной фразе «Стояла темная ненастная ночь»), стал ярым поклонником гидропатии и написал статью, название которой – «Исповедь пациента гидропатической клиники» – перекликается с «Исповедью англичанина, употребляющего опиум» Де Квинси. Подробнее об этом увлечении можно прочитать у Кейт Саммерскейл в «Бесчестии миссис Робинсон» и у Эрнеста Шеквила Тёрнера в «Принимая процедуры».