Властелин мургов - [49]

— А оригинала нет поблизости? — спросил Гарион.

— У Сариса должен быть.

Гарион взглянул на толстого евнуха, валяющегося на полу.

— Где он? — грозно спросил ривский король.

Сарис некоторое время смотрел на Гариона, затем перевел испуганный взгляд на трон.

Гарион перебрал несколько вариантов, но отбросил большинство их в пользу простейшего.

— Вели ему заговорить, Исас, — коротко приказал он.

Одноглазый подошел к перепуганному евнуху, встал над ним, крепко взял его сзади под подбородок, а затем резко потянул на себя — так, что Сарис дутой изогнулся, — и с металлическим скрежетом достал из ножен зазубренный кинжал.

— Подождите! — задыхаясь, взмолился Сарис. — Он… он в ящике на дне гардероба в моей комнате.

— Какие прямые у тебя методы, наемник, — заметила Исасу королева.

— Я человек простой, ваше величество, — ответствовал Исас. — Всякие тонкости — не по мне. Я обнаружил, что такая прямота экономит мне время. — Он отпустил Сариса и убрал в ножны свой улгский кинжал. Потом спросил Гариона: — Что, мне принести этот документ?

— Да, думаю, он нам понадобится.

— Хорошо, — сказал Исас и исчез за дверью.

— Интересный человек, — заметила Салмиссра. Она нагнулась и, как бы лаская себя, провела тупым носом по сложенному в кольца телу. — Моя жизнь сильно изменилась с тех пор, как ты была здесь последний раз, — промолвила она своим невыразительным голосом. — Меня не влекут уж прежние страсти, я целые дни провожу в полудреме. Убаюкиваю себя сладкими звуками трущихся друг о дружку чешуек. Я сплю и вижу сны — сырые глубокие пещеры, холодные леса, мне снятся времена, когда я была просто женщиной. А иногда мне снится, будто я, бестелесный дух, летаю и выведываю правду, которую другие скрывают. Я знаю о страхе, который живет в твоем сердце, Полгара, и об отчаянной необходимости, которая движет Зандрамас. Я даже знаю об ужасной миссии, которая возложена на Цирадис.

— Но ты настаиваешь на том, что не имеешь отношения ко всему этому делу?

— Мне нет в нем никакого интереса. Вы и Зандрамас можете бегать друг за другом по всем королевствам мира, но я совершенно равнодушна к исходу вашего состязания.

Полгара сощурила глаза, глядя на Салмиссру.

— У меня нет никакого резона лгать тебе, — продолжила Салмиссра, чувствуя подозрение во взгляде Полгары. — Ну что такого может предложить мне Зандрамас, чтобы купить мою помощь? Все мои потребности удовлетворены, и у меня больше нет желаний. — Она подняла свою приплюснутую голову и ощупала перед собой воздух раздвоенным язычком. — Я рада, однако, что твой поиск снова привел тебя ко мне и что я могу снова увидеть совершенство твоего лица.

Полгара решительно подняла подбородок.

— Слушай, Салмиссра, у меня не хватает терпения слушать бесконечные змеиные рассуждения.

— Прошедшие века сделали тебя язвительной, Полгара. Будем вести себя вежливо друг с другом. Ты хотела бы услышать от меня все, что я знаю о Зандрамас? Она уже совсем не та, что была прежде.

— Она?! — воскликнул Гарион.

— А вы этого не знали? — угрожающе прошипела королева-змея. — Тогда твое колдовство — это чепуха, Полгара. Ты даже не почувствовала, что твой враг — женщина? И ты даже не поняла, что уже встречала ее?

— О чем таком ты говоришь, Салмиссра?

— Бедная, дорогая Полгара. За долгие века твой острый ум покрылся паутиной. Ты действительно думала, что вы с Белгаратом — единственные в мире, кто может менять свою естественную форму? Птица-дракон, с которой вы встретились в горах над Арендией, выглядит совсем иначе, когда принимает свою естественную форму.

Дверь Тронного зала открылась, и вернулся Исас, неся в руке документ с восковой печатью.

— Передай мне, — приказала ему Салмиссра. Исас взглянул на королеву, и его единственный глаз прищурился, когда он прикинул, какое расстояние будет между троном королевы-змеи и его незащищенной кожей, когда он подойдет. Затем он подошел к распластавшемуся у подножия трона евнуху, который уже показывал документ Полгары королеве, и пнул его ногой под ребра.

— Эй, — сказал Исас, протягивая тому документ, — вручи-ка это ее величеству.

— Ты боишься меня, Исас? — удивленно прошипела Салмиссра.

— Я недостоин приближаться к вам, моя королева.

Салмиссра нагнулась, чтобы прочитать бумагу, которую испуганный евнух держал в дрожащих руках.

— Здесь есть некоторое несоответствие, — прошипела она. — Этот документ такой же, как и тот, что вы принесли, Полгара, но он совсем не тот, который я разрешила скрепить своей печатью. Как это могло случиться?

— Я могу сказать, моя королева? — дрожащим голосом попросил разрешения евнух, который держал в руках документ.

— Конечно, Адис, — ответила королева почти добрым голосом. — Ты же понимаешь, что если твои слова не удовлетворят меня, то мой поцелуй в награду за них принесет тебе смерть. — И она поиграла перед ним своим раздвоенным язычком.

Лицо-евнуха приобрело мертвенно-серый цвет, и его стала бить такая сильная дрожь, что он едва не лишился чувств.

— Так говори же, Адис, — прошипела она. — Я тебе приказываю раскрыть мне свои мысли. А там мы уж решим, жить тебе или умирать. Итак, говори.

— Моя королева, — начал он с дрожью в голосе, — главный евнух — единственный во дворце, кому разрешено притрагиваться к королевской печати вашего величества, и если данный документ фальшивый, разве мы не вправе потребовать от него объяснений?