Властелин - [35]

Ну что же, о вкусах не спорят. Можно было подумать, что у существа, которым все это было задумано и осуществлено, была стойкая идиосинкразия к зелени (допустим, в детстве поел немытых овощей или ягод, заработал понос и возненавидел все, что растет из почвы), – если так, пейзаж оставался его личным делом. Но дальнейшие откровения показали, что причины были куда более глубокими и, пожалуй, не столь безобидными являлись следствия.

– Мое имя, – сказал тогда докладчик и очень красивым жестом ткнул в себя, – Охранитель. Я издавна знаю и Фермера, и Мастера. Когда-то мы вместе постигали одни и те же премудрости, но потом оказалось, что мир мы воспринимаем совершенно по-разному и представления о его судьбе у них и у нас совершенно противоположны. Поймите, капитан: мы не враги в обычном смысле этого слова, то есть я не желаю никому из них, да и никому из тех, кто с ними работает, ничего плохого. Но мы – люди противоположных взглядов. Мы по-разному понимаем, что хорошо для мира и что плохо. Это, так сказать, исходная предпосылка. С их точки зрения я глубоко и опасно неправ, с моей – наоборот. Если бы все оставалось в умозрительной сфере, наши расхождения вряд ли заслуживали бы серьезного разговора. Но они стараются реализовать их на практике, и я вынужден делать то же. Как и у них, у меня достаточно своих эмиссаров, которые выполняют мои поручения не хуже, чем вы – задания Мастера или Фермера. То есть существует противостояние, в котором ни один не обладает решающим перевесом. Вам понятно то, что я изложил?

– У вас несомненный талант популяризатора, – признал я. – Но я не сумел уловить: в чем же заключается расхождение? Безусловно, вы это сказали, но я порой с трудом постигаю фундаментальные истины.

– Нет, – ответил он совершенно серьезно. – Я только собирался сказать это. Хотя, конечно, к каким-то выводам вы могли уже прийти самостоятельно. Поскольку вы знаете суть воззрений Фермера и Мастера.

– Ну, в моем постижении, – сказал я, так как видел, что они ждут моего ответа, – их воззрения – это развитие Вселенной, вернее, развитие жизни во Вселенной, как главного условия продолжения ее существования (уф! Вот такой период я одолел без запинки). Развитие – качественное и количественное – разумной жизни. Это благородная деятельность по насаждению жизни и ее охране.

По их лицам прошли улыбки, а один из них, тот, что постоянно раздваивался, от восторга разделился даже на три ипостаси.

– Охрана – это очень хорошо, – сказал дирижер. – Но Охранитель – это я.

– Ну что же, – сказал я. – Чем больше, тем лучше.

Они поулыбались еще немножко и скисли.

– Главное заключается в том, – сказал докладчик, – что же нуждается в охране, а что, напротив, в ней не нуждается.

– Ну, – сказал я, – мне как-то не кажется, что в охране нуждаются, например, камни. Или… хотя бы газовые туманности.

– Вот здесь вы очень ошибаетесь, – сказал Охранитель. – Они как раз и нуждаются. Они, а не растения или животные…

– Или даже человек, – закончил я его интересную мысль.

– Даже человек, – согласился он, – нуждается в охране вовсе не в такой степени, как кажется Фермеру… и всем вам.

– Это интересно, – сказал я, потому что это действительно становилось интересным. – Может быть, вы объясните подробнее? Не забудьте, я ведь просто человек с планеты, и то не самой развитой.

– Но ведь именно для этого мы вас и пригласили! – воскликнул Охранитель, а остальные скорчили такие рожи, словно я их обидел.

– Я вас внимательно слушаю.

– Конечной целью, так сказать, сверхзадачей вашей стороны является заселение Вселенной целиком. Разумная Вселенная. Прекрасная, благородная задача – на первый взгляд. Но стоит вдуматься – и вы увидите, насколько она несостоятельна.

– Помогите вдуматься, – попросил я.

– С удовольствием. Ваши взгляды можно критиковать с разных позиций. Начнем с простого примера. Нам не очень многое известно о планете, на которой началась ваша лично Планетарная стадия – хотя, как видите, мы даже знакомы с вашим языком. Скажите, если смотреть с точки зрения планеты, на которой вы родились: много ли добра принесло ей возникновение на ней разумных существ? Или, может быть, вреда оказалось больше?

– Стоп, стоп, – сказал я. – Вы рассуждаете так, словно планета – разумное существо. Во всяком случае, живое.

– Планета – часть мира, не так ли? Как и вы сами. Если ей нанесен ущерб – то он нанесен и всему миру, и вам – верно?

– Опять вы за свое! Что значит – планете причинен ущерб? Ну ладно, согласен – сведены леса, опустошены недра, отравлены воды и воздух… Но что до этого планете? Она же не живая, я уже сказал вам!

– Сказали, и я это услышал. Но, может быть, вы знаете, что такое жизнь и где проходят ее границы? Тогда поделитесь знанием с нами, потому что нам это неведомо. Или, может быть, это все-таки находится вне нашей компетенции – хотя бы потому, что не мы сотворили жизнь, но сами были сотворены вместе со всей прочей жизнью?

– Ну, если судить по-житейски…

– Нет! Если речь идет о судьбе Мироздания, какое тут может быть житейское суждение! Оно – для вашей кухни, не более. Итак, что такое жизнь, мы не знаем. Зато знаем другое: до нашего с вами появления в мире он развивался по определенным законам. Потом явились мы. Нам показалось, что на дворе прохладно. Мы решили согреться. И подожгли дом, в котором живем. Дом горит. Сейчас мы еще греем руки. Но он догорит, рассыпется угольками последняя головня. И что тогда?