Властелин - [11]

Пожалуй, никто из окружающих его не понимал причин столь странной для высокопоставленного ассартианина тяги к уединению, порою приводившей даже к попыткам избавиться от охраны, явной и скрытой, что было вопиющим нарушением Порядка – не говоря уже о том, что противоречило здравому смыслу: кому неизвестно, что облик Власти всегда притягивает пули и кинжалы? Долгое время это объясняли чудачествами подростка, капризами юноши; сейчас Изар уже не был ни тем, ни другим, его возраст насчитывал полную правую руку и еще один ее палец, и три пальца с левой, или же, если считать иначе, пятую часть Малого круга времени, называемого также кругом жизни. Он был совершенно взрослым человеком, в начале самой плодотворной поры, но, как ни удивительно, желание быть одному не проходило, напротив, становилось все более последовательным и четким. Среди приближенных к Жилищу Власти людей возникло даже некоторое опасение: не помешает ли эта особенность характера исполнению долга, когда в один прекрасный день Наследник станет Властелином, Рубин Власти – ее Бриллиантом. Однако, когда сомнениями поделились с Умом Совета, старый сановник, позволив себе лишь чуть усмехнуться, уверенно ответил: «Бояться нечего. Власть сильнее человека. Власть сильнее Властелина. Он будет делать все, чего она потребует». О старике, по сути, втором человеке во Власти, было известно, что он не умеет ошибаться, ему поверили и решили, что поведение Наследника вызвано лишь его презрением к людям вообще, что для Властелина вовсе не являлось недостатком, но было едва ли не необходимым. Каждый, разумеется, считал, что лично к нему такое презрение никак не относится, но почему-то все понемногу перестали навязывать Изару свое общество, – исключая, может быть, игру в мяч, где без партнеров уж никак было не обойтись. Наследника это вполне устраивало; настоящую же причину знал лишь он сам (и, не исключено, догадывался Ум Совета), – но на эту тему не собирался откровенничать ни с кем. Даже с собственным отцом.

Что же касается охраны, то Изару давно уже казалось, что подлинной нужды в ней не было: кто и когда слышал пусть даже не о попытке, но хотя бы о замысле покушения на Властелина или на него, Наследника? Кому и зачем вообще могла прийти в голову такая мысль, у какого безумца могло возникнуть подобное намерение? Система Власти была сводом, возносящимся над всей Державой, защищающим мир от возможных (фигурально выражаясь) молний и камнепадов. Ключевым же камнем этого свода был Властелин. Держава была (думал Наследник; но не он один, а еще сотни миллионов населявших ее людей) самым процветающим миром обитаемой Вселенной, в которой насчитывалось ни много ни мало еще семнадцать таких же; ну, не совсем таких, разумеется, но похожих. Так что, если бы не требования вечного и неизменного Порядка, охраной можно было бы и пренебречь.

…И тем не менее сейчас Изар поймал себя на том, что старается ступать бесшумно и слишком часто поворачивает голову направо и налево. Улица была почти совершенно темна, фонари горели только на перекрестках и возле инопланетных посольств и миссий, но даже этот тусклый свет терялся в листве деревьев, окаймлявших улицу, как и бледное сияние Уты, и совсем уже бледное свечение маленького Латона. Обычно темнота не пугала Изара; но на этот раз Наследнику мерещились какие-то шевеления у запертых (а может быть, и не запертых) подъездов, в колоннадах, под арками ворот; какие-то лишние звуки чудились напряженному слуху: мягкие, крадущиеся шаги, сдавленные голоса, металлический щелчок…

Или не только чудились?

Упругим прыжком Изар отскочил в сторону, прижался, как приклеился к гранитной стене Департамента Унификации. Нет, не от страха ему казалось… Успевшие притерпеться к темноте глаза его сейчас выделили несомненные уплотнения мрака: две человеческие фигуры, плавно крадущиеся по противоположному тротуару. Двигались они в том же направлении, что и сам Изар. Злодеи? Наяву, не в сказке? Наследник плотно сжал губы, нехорошо усмехаясь. Что же, сегодня такое приключение даже кстати было бы: разогнать застоявшуюся кровь, разозлиться до предела – тем легче окажется предстоящее. Он сунул руку за пояс, достал изрядно мешавший все время пистолет, «диктат-девятку», комбинацию пулевого и лучевого боя с электронной корректировкой, срабатывавшей, если огонь велся по заказанной цели. Массивная рукоятка сама слегла в ладонь. Ну, прошу покорно, милостивые государи, ожидаю в нетерпении…

Те, однако, не спешили. Остановились – потеряв, надо думать, Изара из виду. Затоптались. Наследник вытянул шею, полузакрыл глаза, прислушиваясь: злоумышленники, показалось ему, стали перешептываться, – да, сомнений не осталось: зашептались, и даже отдельные слова как бы перепорхнули через улицу: «Свет?.. – С ума ты… – Где?.. – Все равно, он не минует… – Упустили. Согер нас убьет… – К площади, не то и там…». Фигуры сдвинулись, пошли. Изар глядел им в спину. Теперь он был уверен: один тащил на плече что-то, пулемет не пулемет, нет, скорее, лазерную штурмовую пушку… Подожди, что он сказал? Согер… Согер? Да конечно же, Согер. О, Господи…