Властелин Хаоса - [17]

Фэйли осталась стоять, медленно обмахивалась веером. Ей очень захотелось, чтобы сейчас рядом оказался Перрин. Очень. Каждая из этих женщин пользовалась в своей деревне не меньшим влиянием, чем мэр, а в некоторых отношениях даже большим. С ними нельзя вести себя как с простыми просительницами, и это усложняло дело. При Перрине они смущались, словно девчонки, глупо улыбались и думали только о том, как бы ему угодить, но с ней… В Двуречье веками не было своей знати, а чиновников правившей в Кэймлине королевы здесь не видели на протяжении семи поколений. Все местные жители, включая и этих четырех женщин, понятия не имели, как следует держаться с лордами и леди, и только начинали осваивать эту науку. Порой они забывали, что Фэйли – леди, и видели в ней лишь молодую женщину, на свадьбе у которой Дейз распоряжалась всего несколько месяцев назад. Они могли кланяться и повторять: «да, миледи», «разумеется, миледи» – и вдруг ни с того ни с сего принимались поучать ее, не видя в этом ничего особенного. «Все, Перрин, с меня хватит», – подумала Фэйли.

Сейчас они приседали в реверансах – как умели – и наперебой приветствовали ее:

– Свет да осияет вас, леди Фэйли.

Однако Дейз, еще не успев выпрямиться, заговорила о деле, видимо решив, что с любезностями покончено. Тон ее был вроде бы и учтив, но она словно хотела сказать: «Хочешь не хочешь, а выслушать меня тебе придется».

– Еще трое мальчишек сбежали, миледи. Дэв Айеллин, Ивин Финнгар и Элам Даутри. Сбежали поглядеть на мир, наслушавшись рассказов лорда Перрина.

Фэйли растерянно заморгала. Эта троица давно вышла из мальчишеского возраста. Дэв и Элам одних лет с Перрином, а Ивин – ненамного моложе самой Фэйли. К тому же двуреченская молодежь могла разузнать что-то о большом мире не только из скупых и немногословных рассказов ее мужа.

– Если желаете, я попрошу Перрина поговорить с вами.

Женщины заерзали и засуетились. Дейз оглянулась, будто ожидала, что он вот-вот появится, Эдель и Милла непроизвольно принялись расправлять юбки, а Элвин перебросила через плечо и поправила косу. Неожиданно они осознали, что делают, и замерли, стараясь не глядеть друг на друга. И на Фэйли. Единственное преимущество Фэйли перед ними заключалось в том, что все они терялись перед ее мужем и прекрасно это знали. Сколько раз она видела, как после встречи с Перрином та или иная женщина убеждала себя, что никогда больше такое не повторится; сколько раз она видела, как при одном его виде подобная решительность куда-то улетучивается. И никто из них не был до конца уверен, с кем проще иметь дело – с Перрином или же с Фэйли.

– Не стоит его беспокоить по пустякам, – сказала Эдель. – Подумаешь, мальчишки сбежали. Досадная мелочь, и только. – Ее тон чуть больше походил на тот, который уместен в разговоре с леди, чем в случае Дейз.

Элвин добавила к словам Мудрой Сторожевого Холма улыбку, подобавшую скорее матери, которая разговаривает с дочуркой:

– Но раз уж мы здесь, дорогая, пожалуй, стоит поговорить и кое о чем поважнее. О воде. Многие встревожены.

– Дождя нет уже который месяц, – добавила Эдель, и Дейз кивнула.

На сей раз Фэйли прищурилась. Эти женщины достаточно умны, и уж им-то следовало знать, что тут Перрин ничего поделать не может.

– Источники еще не пересохли, к тому же Перрин велел вырыть еще несколько колодцев. – Вообще-то, он лишь предложил это, но между его предложением и приказом особой разницы не было. – И оросительные каналы из Мокрого леса будут прорыты задолго до сева. – Это было ее затеей. В Салдэйе орошалась добрая половина полей, а в здешних краях о таком никто и не слыхивал. – Конечно, каналы роют только на всякий случай. Рано или поздно дожди все равно пойдут.

Дейз снова кивнула, а за ней и Элвин с Эдель. Все это они знали не хуже Фэйли.

– Дело не в дожде, – пробормотала Милла. – То есть я хочу сказать, не совсем в дожде. Нынче у нас не просто засуха. То, что сейчас творится, неестественно. Ни одна из нас не может слушать ветер.

Остальные Мудрые насупились, по-видимому решив, что она сболтнула лишнее. Считалось, что Мудрые умеют предсказывать погоду, слушая ветер, – во всяком случае, так утверждали они сами.

Милла понурилась, но упрямо продолжала:

– Не можем, и все! Вместо этого приходится смотреть на облака, следить за птицами, и муравьями, и гусеницами, и… – Она глубоко вздохнула и выпрямилась, но по-прежнему старалась не встречаться взглядом с другими Мудрыми.

«Интересно, – подумала Фэйли, – как она у себя в Таренском Перевозе ладит с деревенским Советом и особенно с Кругом женщин». Впрочем, и Совет, и Круг, так же как и Милла, только-только приступили к своим обязанностям. Нашествие троллоков опустошило Таренский Перевоз, и все его жители были новоселами, поэтому и Совет деревни, и Круг женщин пришлось выбирать заново.

– Это неестественно, миледи! Давно пора выпасть первому снегу, а погода стоит как в середине лета. Мы не просто встревожены, миледи, мы напуганы! Если другие не решаются сказать об этом открыто, то признаюсь я. Я ночами глаз не смыкаю. Уже месяц нормально не спала, и… – Милла спохватилась, сообразив, что действительно зашла слишком далеко. Мудрой подобало владеть собой при любых обстоятельствах, а она взяла да и рассказала напрямую обо всех своих страхах.