Джонни заснул, словно в липкое болото провалился. Снов ему не снилось, проснулся он позже обычного. Ночной отдых и дневной свет притупили остроту впечатлений от происшедшего накануне. Теперь Джонни почти был уверен в том, что его недавнее свидание с трупом – чистая случайность.
После завтрака в ресторане при гостинице он собирался отправиться колесить по городу в поисках семечка. Надо же, как дело повернулось: еще недавно он ломал голову, что лучше: оставаться ли ему в Нью-Кан shy;торе или попытать счастья за городом, теперь же на одну головную боль у него стало меньше благодаря недавнему неприятному событию. Во всяком случае, в ближайшее время он не мог покинуть город, ведь он дал в полиции подписку о невыезде.
На Трабаторе, как и на Земле, было разрешено ношение иглометов с парализующими и снотворными иглами, под запретом находились только красные иглы, иглы с нанесенным на них смертельным ядом. Перед тем, как выйти из номера, Джонни не забыл опустить в карман игломет с полной кассетой снотворных игл.
Подойдя к двери, Джонни замер.
Из-под двери растекалась кровавая лужа.
Кровь Спича служащие гостиницы убрали с пола у него на глазах. Значит, это была другая, новая лужа крови.
Джонни рывком распахнул дверь.
Трупа нигде не было видно, зато ему бросилось в глаза другое: от лужи крови шли кровавые пятна к мусорной урне.
Джонни, стараясь не запачкаться, подошел к мусорной урне. Ах, вот оно что… Он вынул из урны расплющенный тюбик из-под красной краски.
Неподалеку хлопнула дверь. Мимо него проковыляла толстуха с маленькой сумочкой. Джонни блаженно улыбнулся ей. Увидев лужу, она вздрогнула и остановилась, посмотрела испуганно на Джонни. Тот непринужденно помахал пустым тюбиком. Толстуха недовольно хмыкнула, мол, что это еще за шуточки, и с надменным выражением лица направилась к лифту.
Джонни наклонился, взял на палец красного вещества и поднес к лицу. Несомненно, это была красная краска, а не кровь.
По телефону связавшись с портье, Голд попросил прислать к нему уборщика. Вскоре лысоватый мужчина с флегматичным лицом горького пьяницы насухо вытер пол у двери номера Джонни. Пятно, однако же, на месте красной лужи осталось.
В этот день Джонни никак не мог сосредоточиться на поиске семечка, мысленно он то и дело возвращался к обеим красным лужам, к Спичу и его трупу, появление второй красной лужи говорило о том, что первая красная лужа и труп Спича появились у двери номера Джонни не случайно. Кто-то заинтересовался им, думал Джонни, нащупывая игломет в кармане, и этот “кто-то” явно не относится к числу его доброжелателей.
Вечером, возвращаясь к себе в номер, Джонни в холле гостиницы повстречал Мака Ранкена. Тот, видимо, ожидал кого-то, прохаживаясь по холлу со скучающим видом.
– Привет, старик. – Ранкен с силой пожал Джонни руку. – Еще не решил, куда податься? Слушай, а не махнуть ли тебе со мной? Я подобрал неплохих ребят.
– Мне нужно все семечко целиком, – сказал Джонни.
– Ишь, какой жадный. И двадцатой доли семечка тебе хватит, чтобы обеспечить себя на всю жизнь.
Джонни вежливо улыбнулся. Семечко нужно ему, чтобы стать Преображенным трилистником, для чего он должен проглотить все семечко, а не одну кожуру. Объяснять это Ранкену он не стал. Тот вовсе не нуждался в его объяснениях.
– Смотри, как знаешь, – произнес Ранкен. – Имей в виду, мы покидаем Нью-Кантор завтра.
Тем более он не мог присоединиться к группе Ранкена, подумал Голд, дожидаясь лифта. Ранкен со своей артелью отправляется на поиски семечка завтра, а с него взяли подписку о невыезде.
Поднявшись к себе в номер, Джонни наскоро разогрел еду. Только он потянулся за ложкой, как услышал животный страшный стон, донесшийся со стороны коридора. Он кинулся к двери.
В коридоре никого не было – никого, кроме человека, лежавшего на полу. Не успел Джонни сорваться с места, как кругом захлопали двери, так что Джонни добежал до лежавшего на полу человека далеко не первым.
То, что это Мак Ранкен, Джонни понял в первую же секунду, как только выглянул в коридор.
Затылок Ранкена был раздроблен. Из крошева костей и мозга сочилась кровь.
Истерично завизжали женщины. Кто-то побежал звонить в Службу Скорой помощи. Два или три сердобольца засуетились у тела, пытались делать искусственное дыхание, совали в рот Ранке-ну сердечные таблетки.
Джонни, приблизившись к Ранкену, не стал метаться и кричать. Будучи некогда неплохим квадистом, он повидал немало смертей на арене, раздробленные черепа были ему не в диковинку. Голду было известно, что когда вот так расползался мозг, никакая клиника, никакой врач не могут ничем помочь. Такого бедолагу, конечно, можно было бы подключить к аппарату “Сердце-Легкие”, да что толку, это был бы живой труп без чувств и без мыслей. На такой случай многие квадисты, вступая в лигу, письменно оформляли распоряжение: “Если мне… прошу не использовать аппаратуру поддержания сердечно-легочной деятельности”.
В квади-лиге считалось, что при таком ранении гуманнее всего помочь несчастливцу умереть. И помогали.
Вскоре оказалось, что медицина Трабатора не чуждалась гуманизма земной квади-лиги, прибывшие люди в белых халатах были категоричны: “Труп. Полицию вызвали?”
