Власть в тротиловом эквиваленте. Полная версия - [4]

Подобная идея родилась еще при И. В. Сталине и бродила в умах советской элиты не только в период хрущевской оттепели, но и в брежневские времена. Ее пытались реализовать Л. П. Берия, Н. С. Хрущев, Н. А. Косыгин, Ю. В. Андропов.

Концепция перестройки намечала не только отстранение КПСС от власти, но и реформирование государственного устройства. Прежде всего, речь шла о введении альтернативных выборов. На этой основе предполагалось создание нового органа власти — Съезда народных депутатов СССР и учреждение новой должности — избираемого съездом президента страны.

А. И. Лукьянов утверждает, что уже тогда в руководстве партии рассматривалась идея «внедрения основ парламентаризма ». И уже тогда, по его словам, А. Н. Яковлев высказывал мысль о необходимости разделения КПСС на две партии.

Реформирование государственного устройства СССР предполагало также децентрализацию управления за счет «расширения экономической самостоятельности союзных республик ». О степени этой децентрализации свидетельствует то, что концепция перестройки предусматривала учреждение должности представителя президента СССР, который наделялся правом вето, т. е. правом в исключительных случаях приостанавливать или отменять принимаемые республиками законы.

14 декабря 1997 г. на страницах «Minneapolis Star—Tribune» М. С. Горбачев заявил, что общий смысл перестройки сводился к следующему: а) «ликвидация монополии государственной собственности», б) «раскрепощение экономической инициативы и признание частной собственности», в) «отказ от монополии коммунистической партии» на власть и идеологию, г) «плюрализм мысли и партий», д) «реальные политические свободы», е) «создание основ парламентаризма».

Эти цели полностью соответствовали той концепции перестройки, которая была разработаны весной 1985 г.

«В кругах Коммунистической партии стало принято отсчитывать перестройку… с апреля 1985 года… — пишет Д. Мэтлок. — В действительности принятая на этом пленуме программа была не той, со временем ставшей известной миру под названием перестройка… а куда более ограниченной программой. Ее точнее было бы именовать Андроповской платформой, поскольку по сути своей она являлась подходом, разработанным по его настоянию». Эти идеи, по утверждению американского дипломата, «и составили основу программы ограниченных реформ, явленную миру на Апрельском пленуме в 1985 году».

«Ряд сторонников Горбачева, — отмечает Д. Мэтлок, — настаивали на принятии более серьезных реформ с самого начала, но тот отказывался».

Утверждая, что «у Горбачева был план» реформ, Г. А. Арбатов отмечал, что Михаил Сергеевич «раскрывал» его «лишь постепенно ». «С самого начала было ясно, что он не может говорить всего… Тактично, разумно было бы, чтобы перестройка разворачивалась постепенно».

В своей книге «Глупость или измена. Расследование гибели СССР» я выдвинул версию о том, что, начиная перестройку, М. С. Горбачев и его ближайшее окружение ставили перед собою цель не создания социализма с человеческим лицом, как это провозглашалось, а вхождение СССР в «общеевропейский дом».

О том, что эта версия не лишена оснований свидетельствует дневник ближайшего помощника М. С. Горбачева Анатолия Сергеевича Черняева, который 21 января 1990 г. записал: «…Все очевиднее, что по началу общеевропейский дом будет без нас».

Это означает, что генсек и его окружение действительно ставили перед собою задачу вхождения советской страны в «общеевропейский дом». Об этом свидетельствует и подписание СССР в январе 1989 г. Венской конвенции, признававшей приоритет международного законодательства над национальным, и публикация в январе 1988 г. на страницах «Правды» статьи «Мировое сообщество управляемо», означавшей готовность советского руководства присягнуть мировому правительству, и разработка концепции «общеевропейского дома», обсуждавшейся на заседании Политбюро ЦК КПСС в марте 1987 г.

Уже после того, как моя книга вышла в свет, мне удалось найти запись беседы Егора Яковлева с А. Н. Яковлевым и М. С. Горбачевым. В ходе этой беседы А. Н. Яковлев заявил:

«Горбачев уже был генсеком, я секретарем ЦК, и мы говорили о нелепой внешней политике СССР. Я ему доказывал, что все эти ракеты, бесконечная гонка вооружений, совсем не то, что нам надо. Стране пора входить в европейский дом. Мне кажется, тогда был первый максимально откровенный разговор о самой системе».

Поскольку присутствовавший при сем Михаил Сергеевич не возражал, его молчание можно рассматривать как подтверждение слов Александра Николаевича. В связи с этим возникает вопрос: когда же имел место этот «максимально откровенный разговор».

Секретарем ЦК КПСС А. Н. Яковлев стал 6 марта 1986 г., 26 марта 1987 г. концепция общеевропейского дома была рассмотрена на заседании Политбюро ЦК КПСС. Следовательно, упоминаемый «максимально откровенный разговор» имел мест не ранее марта 1986 — не позднее марта 1987 г.

А поскольку в октябре 1986 г. в Рейкьявике уже рассматривался и вопрос о ликвидации ядерного оружия, и вопрос о превращении Варшавского Договора из военной в политическую организацию, вероятнее всего «максимально откровенный разговор» состоялся не ранее марта — не позднее октября 1986 г., т. е. накануне Рейкьявика.