Власть триединства - [4]

— Зачем ты ему сказал?! — завопил старший, подскочив на месте.

— Не думаю, что это уже имеет какое-то значение — мы ушли от погони. — пожал плечами младший. — Когда оправишься — сядем на лошадей и к рассвету следующего дня будем уже у границы.

— Ты глупец! — взвыл старший, схватившись за рукоять лежащего рядом меча.

— А еще разбойник и душегуб, но человек получше тебя. — жестко отчеканил младший.

— Баа! Душегуб и разбойник, но хороший человек! — презрительно воскликнул старший. — И к кому ты пришел, хороший человек, когда у тебя забрали землю и дом, когда ты закопал свою жену?! К кому?! К священнику Всевышнего?!

— Не вспоминай об этом! — ударив кулаком по столу, рявкнул младший.

— Нет! Ты пришел ко мне! Когда из-за своего слюнтяйства и нежелания взять полагающееся по праву сильного, ты потерял все, то пришел ко мне! Своему брату! К душегубу и разбойнику! Ты — хороший человек! Выхватив нож, младший вскочил со стула и упер лезвие в шею брата. Рука старшего застыла на рукояти меча, так и не успев вытащить его из ножен. Он посмотрел в глаза брату и улыбнулся, стараясь не совершать резких движений.

— Мы братья, но разница между нами в том, что я сделаю все, чтобы стать богаче, стать влиятельнее, могущественнее. Я приму любую сторону, я предам и убью, ограблю и разрушу, если понадобиться. Потому, что это путь сильного. Ты тоже силен, но…

— Не в силе дело. — возразил младший дрожащей рукой сжимая нож. — Дело в том, для чего она тебе и что она для тебя. Мне не нужен еще один идол, моя сила служит мне, а не я служу силе.

— Что это?.. — будто разрезая повисшее в комнате напряжение, подал голос священник.

Младший скосил глаза и посмотрел на улицу. Ночь окрасилась в алые тона, словно над землей взошла алая луна. Воспользовавшись возможностью, старший оттолкнулся от стола и, выхватив меч, отскочил назад.

— Думал прикончить меня?!.. — громко сопя и морщась от боли в спине, прорычал разбойник.

— Отче, что это? — пораженно спросил младший брат, крепче сжимая рукоять ножа.

— Я не… — священник вдруг запнулся и перевел на разбойника пораженный взгляд. — Комета! Это комета! Она… Выглянув в окно, разбойник поднял глаза к небу и обомлел. От пролетающей далеко над миром алой кометы отделился осколок — искрящийся фрагмент разрывал облака и с каждым мгновением уменьшаясь, неумолимо приближался к земле. Вокруг осколка бушевало пламя, он переливался всеми цветами радуги, сияя так, что было больно смотреть. Тишина за окном сменилась истошным воем стремящейся к земле небесной смерти, свет отдаляющейся от мира кометы с каждой секундой мерк, и на смену алому дню приходила освещенная полной луной темнота летней ночи. Сердце новоиспеченного разбойника замерло, а волосы на затылке встали дыбом, когда он понял, что осколок кометы летит к поселку. Это было не озарение, скорее предчувствие. Бросив взгляд на так же уставившегося в окно брата, он метнулся к двери на улицу — подальше от места, куда упадет эта объятая пламенем каменная глыба.

— Прочь из дома! — на ходу выкрикнул младший, ногой вышибая дверь.

— Всевышний, спаси и сохрани… — прошептал священник, наблюдая за тем, как осколок все ближе приближается к земле. Он не собирался бежать — если на то была воля бога, парень был готов со смирением принять свою судьбу. Склонив голову, священник принялся поспешно молиться. Бросив взбешенный из-за собственного бессилия взгляд на слугу Всевышнего, старший из разбойников взвыл и бросился на улицу следом за братом. Уже шагнув за порог, он почувствовал, как вздрогнула земля, когда в нее впился осколок кометы. Покачнувшись, он выронил зажатый в руке меч и схватился за дверь, лишь бы устоять на ногах. Успевший покинуть дом первым младший брат ничком повалился на землю, неудачно ударившись головой. Последним, что он увидел перед тем, как потерять сознание, было огромное облако пыли перед самым домом священника и слетевшие с петель ворота…

Священник закончил молитву и выглянул в окно. Ворота сорвало с петель, часть забора перед домом разрушена, но само его пристанище не пострадало.

— Благодарю тебя, Отче. — осенив себя святым знаком, облегченно вздохнул парень. Мгновением позже в дом ворвался старший из разбойников, держа наперевес обнаженный меч. Священник инстинктивно отступил назад и мысленно укорил себя за преждевременную благодарность о спасении.

— Помоги моему брату! — бешено сверкая глазами, рявкнул мужчина.

— Конечно. — взяв себя в руки, кивнул священник, внутренне удивившись такой смене настроения разбойника. Видимо, кровные узы важны даже для негодяев. Выскочив следом за разбойником на улицу, он подбежал к лежащему на земле мужчине. Склонившись над ним, перевернул на спину и облегченно вздохнул — тот уже приходил в себя, дрожащей рукой вытирая текущую по лбу кровь.

— Как он? — тяжело дыша, осведомился стоящий за спиной старший.

— Расшиб лоб, потерял сознание, но уже приходит в себя. — прикладывая к ране на лбу младшего платок, ответил священник. — Ничего серьезного, я зашью рану.

— К демонам швы… — моргая, поднялся на ноги мужчина. — Вы видели?.. Все втроем повернули головы к рассеивающемуся облаку пыли. Перед самым двором священника заканчивалась длинная колея, прорытая все еще дымящимся в земле осколком кометы. Воздух над местом, где остановился осколок, мерцал и переливался, притягивая взгляды. Остановив на этом сиянии глаза, мужчины больше не смогли их отвести. Сияние завораживало, притягивало. Младший видел в этом чудесном свете силу, которая могла исполнять мечты, не причиняя никому вреда. Силу, которая поражала воображение и манила к себе, обещая верно служить — лишь только приложи усилия, чтобы раскрыть ее суть… Священник видел благословенье Всевышнего в сверкающем мягким теплым светом мареве. Благословенье, способное объединить бога и человека, дать верному слуге силу творить великие дела, во славу веры, во славу людей… Старший видел в темном мареве над местом падения осколка могущество. Не ограниченное никакими законами, могущество, к которому стоит лишь протянуть руку — и оно твое! Свобода во всех ее проявлениях, открывающая истинную суть человека. Не сговариваясь, они втроем зашагали к осколку. Шаг за шагом, все явственней чувствуя разлитую в воздухе силу. Каждый с собственной целью, будь то возможность отличаться от других, служить своему богу или обладать абсолютной свободой — они подошли к краю прорытой в земле колеи. В яме лежал камень. Большой, еще не до конча остывший после падения, осколок кометы светился изнутри и мир вокруг него искажался. Камень был разбит на три равные части — светлую, горящую подобно солнцу, матово черную, темнее самой ночи и радужную, что переливалась всеми цветами радуги. Каждая его часть манила к себе одного из свидетелей падения, суля дать именно то, что ему нужно. То чего он желает больше всего. И они шагнули вперед, спускаясь к отколовшемуся от алой кометы осколку.