Власть молнии - [3]

— Ты куда это клонишь, скотина? — в голосе Карсидара зазвенели угрожающие нотки.

— О, не обижайтесь на старину Пема, — трактирщик сложил пухлые губки бантиком. — Но по природной глупости своей и по общему скудоумию я хотел бы узнать, где же лошадь моего господина?

«Ишь, старый хрыч, почуял таки неладное!» — изумился Карсидар, а вслух сказал:

— Да, ты прав: проигрался я сегодня, и коня проиграл.

— Так как же…

Карсидар расстегнул один из кармашков пояса и бросил трактирщику золотой. Тот по-собачьи ловко поймал налету монету и немедленно принялся рассматривать при свете зажжённой на стойке плошки, пробовать на зуб и взвешивать на ладони.

— Хватит с тебя этого, милейший?

— О, конечно! Разумеется, пока хватит, — ответил довольный Пеменхат, закончив изучение блестящего жёлтенького кружочка.

— Ничего себе «пока»! Нравится мне это словечко, — с презрительным смешком сказал Карсидар. — Да за этот золотой можно купить весь твой вшивый домишко, тебя со всеми потрохами и с твоей девкой в придачу. Я так думаю!

Брови Пеменхата едва заметно дрогнули, и это не ускользнуло от внимания гостя. Однако отвечал трактирщик по-прежнему вежливо:

— Ну, положим, насчет всех потрохов вы преувеличиваете, господин мой… И осмелюсь напомнить, что я имел в виду не один лишь ужин. А ночлег? Да ещё сколько дней вы тут проживёте…

— Не твоя забота, — угрюмо буркнул Карсидар. — Может, завтра и уберусь.

— Воля ваша, — спокойно сказал Пеменхат. — Вот только куда же вы без коня пойдёте? А я бы мог вам, между прочим, помочь раздобыть нового. Есть у меня один на примете…

— Мастер ты болтать, любезнейший, — процедил сквозь зубы Карсидар, очень внимательно наблюдая, как отреагирует трактирщик на его первое слово. Однако теперь на лице старика не дрогнул ни один мускул. — Но о том, как и куда мне идти после тебя, я уж и сам позабочусь. Как-нибудь обойдусь без твоих советов.

— Как будет угодно господину, — равнодушно сказал Пеменхат и принялся разглагольствовать о Торренкульской ярмарке, которая должна была начаться через два с лишним месяца.

Карсидар же с мрачным видом жевал мясо, швырял объедки и кости куда попало, сплёвывал на пол, покрикивал на слуг и грубил трактирщику. Но это была лишь маска. На самом же деле он раздумывал над тем, что за девчонка вертится в трактирчике. Пеменхат назвал её Нанемой. Значит, просто по имени, без всяких там ласкательных прозвищ. Это вселяет некоторую надежду на то, что старый хрыч пока не женился. С другой стороны, мордашка у девчонки смазливенькая, а тут хозяин в возрасте, степенный, с каким ни есть, а положением трактирщика… Ещё и капиталец, небось, прикопил. Ишь как золотой налету сцапал! Так что же тогда получается? Кем ему доводится эта самая Нанема?..

Да что тут гадать! Законных детей у Пеменхата быть не может: мастер — человек без роду, без племени, нет у него ни кола ни двора. Значит, эта Нанема ни в коем случае не его дочь. Выходит, просто молоденькая служанка при старом господине, по совместительству выполняющая известные обязанности…

Ах ты! Хозяйством обзавёлся. Путников усталых пригреваешь, а самому девчушка кровушку старую гоняет. Хитер, мерзавец. А брови-то как дрогнули, когда про покупку девки твоей намекнул… Вот тебе новая задачка, решай!

— Что-то в горле першит, — пробурчал Карсидар с набитым ртом. — Чем бы у тебя его промочить?

— Нанема, вина господину, — коротко бросил Пеменхат, а сам, мило улыбаясь, продолжил рассказывать о том, как на позапрошлой ярмарке пьяные слуги здешнего герцога сцепились с королевскими гвардейцами и чем это кончилось.

Девушка быстро вышла из зала и вскоре вернулась с небольшим кувшинчиком. Едва она приблизилась к Карсидару на расстояние вытянутой руки, как тот резко рванулся, схватил девушку за талию и, с нагловатым видом глядя прямо в глаза трактирщику, принялся немилосердно тискать её. Нанема взвизгнула, выронила кувшин, который разбился вдребезги, и попыталась вырваться. Карсидар не отпускал. Пеменхат прервал свои словоизлияния и молча смотрел на это безобразие.

Когда Карсидару наскучила «проверка», он молча оттолкнул девушку, схватил самую большую кость с остатками мяса и со злостью впился в неё зубами.

— Нанема, убери, — как ни в чем не бывало велел трактирщик. — До чего же ты неловкая! Не могла кувшин удержать?

— Так я… — попыталась возразить девушка.

— А я говорю: ты неловкая, вот и убирай, — в голосе старого Пеменхата впервые проскользнула нотка раздражения, но он быстро взял себя в руки и елейным голосочком продолжил прерванный рассказ на том же месте, на котором перед тем остановился:

— И вот представьте себе, господин мой, что тогда началось! Помощь подоспела как раз вовремя, потому как одному гвардейцу уже размозжили башку, а другому выпустили кишки. Вновь прибывшие с мечами наголо бросились в атаку, слуги опрокинули стол — и пошла потеха!..

Нанема вернулась в зал с тряпкой и принялась вымакивать растекшееся по полу вино и собирать в передник черепки.

— Больно сырое у тебя мясо, любезнейший, — сказал Карсидар и легонько шлепнул служанку по мягкому месту, когда та случайно повернулась к нему спиной.