Власть меча - [60]

– Так гранильщики разрезают камень, прежде чем отшлифовать его, – вмешалась Сантэн. – В твои следующие каникулы я возьму тебя в Амстердам, посмотришь, как это делается.

– Когда камни разрезаны и отшлифованы, эта тусклая поверхность исчезает, – снова вступил Твентимен-Джонс, недовольный вмешательством. – Тогда виден весь их огонь, потому что эти камни обладают высокой отражающей способностью и к тому же разделяют свет на отдельные цвета спектра.

– Сколько весит этот камень?

– Сорок восемь каратов, – ответила Сантэн, сверившись с книгой поступлений.

– А сколько он стоит?

Сантэн взглянула на Твентимен-Джонса.

– Очень дорого, мастер Шаса. – Как всякий истинный любитель прекрасного: драгоценных камней, статуй, картин и лошадей, – он не любил оценивать красивые вещи в денежном выражении и потому вернулся к лекции. – Сравните-ка цвета этих камней…

За окнами тьма сгустилась, но Сантэн включила свет, и они еще с час разглядывали груду камней, задавая вопросы и отвечая на них, негромко и напряженно. Потом Твентимен-Джонс ссыпал камни в пакет и встал.

– «Ты находился в Едеме, в саду Божием, – неожиданно процитировал он, – твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз… Ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней».

Он застенчиво замолчал.

– Простите. Не знаю, что на меня нашло.

– Иезекииль? – спросила Сантэн, ласково улыбаясь.

– Да, глава 28, стихи тринадцатый и четырнадцатый, – кивнул он, стараясь не показать, какое впечатление на него произвели ее знания. – А теперь я их уберу.

– Доктор Твентимен-Джонс, – остановил его Шаса. – Вы не ответили на мой вопрос. Сколько стоят эти камни?

– Вы говорите об этом пакете? – Доктору было неловко. – Или имеете в виду также все промышленные алмазы в сейфе?

– Да, сэр, сколько всего, сэр?

– Ну, если Де Бирс примет их по той же цене, что и нашу последнюю партию, камни должны стоить больше миллиона фунтов, – печально ответил Твентимен-Джонс.

– Миллион фунтов, – повторил Шаса, но Сантэн по его лицу поняла, что эта величина ему непонятна, он не воспринимает ее, как не может воспринять расстояния между звездами в световых годах.

«Поймет, – подумала она. – Я научу».

– Помни, Шаса, что это – не чистая прибыль. Прежде чем подсчитывать прибыль, следует вычесть все расходы шахты за последние месяцы. А из оставшегося – отдать сборщикам налогов их фунт кровавого мяса. – Она встала из-за стола и протянула руку, не давая доктору Твентимен-Джонсу выйти из кабинета. Ей пришла в голову мысль. – Как вы знаете, мы с Шасой в ближайшую пятницу возвращаемся в Виндхук. Через неделю Шасе пора в школу. Я отвезу алмазы в банк сама, в своем «даймлере».

– Миссис Кортни! – Твентимен-Джонс пришел в ужас. – Я не могу на это согласиться. Миллион фунтов, Бога ради! С моей стороны было бы преступной безответственностью позволить вам это.

Он замолчал, видя, как изменилось ее лицо; рот принял знакомые упрямые очертания, а в глазах блеснул боевой огонек. Он слишком хорошо ее знал, знал, как родную дочь, и очень любил, но понимал, что допустил серьезный промах, бросив ей вызов запретом. Он знал, какова будет ее реакция, и отчаянно искал выход.

– Я думаю только о вас, миссис Кортни. Алмазы на миллион фунтов привлекут всех стервятников и хищников, всех грабителей и разбойников на тысячи миль вокруг.

– Я не собиралась всем сообщать об этом. Тем более на тысячу миль, – холодно сказала она.

– Страховка, – его наконец осенило, – страховка не будет распространяться на утрату пакета, если его не будет сопровождать вооруженный конвой. Неужели вы рискнете потерять миллион фунтов из-за нескольких дней?

Он нащупал единственный довод, который мог ее остановить.

Сантэн задумалась: стоит ли рисковать миллионом ради незначительной потери лица, и доктор с облегчением вздохнул, видя, как она пожала плечами.

– Ну хорошо, доктор Твентимен-Джонс, будь по-вашему.

* * *

Лотар собственными руками проложил дорогу к шахте Х’ани и каждую ее милю полил своим потом. Но это было двенадцать лет назад, и воспоминания бледнели, размывались. Тем не менее он помнил больше десяти мест вдоль дороги, которые могли бы послужить его цели.

От лагеря, где он перехватил автоколонну Фьюри, они двинулись по разбитым колеям на юго-запад в сторону Виндхука, перемещаясь по ночам, чтобы не наткнуться на кого-нибудь на дороге.

На второе утро, когда вставало солнце, Лотар добрался до одного из таких мест и решил, что оно подходит как нельзя лучше. Здесь дорога шла параллельно глубокому скалистому руслу высохшей реки, прежде чем сделать петлю через глубокий проход, выкопанный Лотаром, пересечь реку и подняться на противоположный берег к другой такой же выемке.

Он спешился и пошел вдоль крутого берега, тщательно его изучая. Грузовик с алмазами можно поймать в ловушку в выемке и запереть выход, скатив камни с крутого берега. Под слоем песка в русле определенно найдется вода для лошадей, пока они будут ждать: лошади должны быть в хорошей форме, предстоит тяжелый путь. К тому же речное русло может их скрыть.

Вдобавок это самый дальний участок дороги – потребуется несколько дней, чтобы известить полицию и чтобы полиция добралась до места засады. Он успеет уйти далеко, если даже полиция решится последовать за ним в непроходимую глушь.