Власть любопытства - [32]

— Не волнуйся, все будет хорошо, я тебе всегда во всем смогу помочь, — сказала она, положив подбородок мне на плечо. – Только, что это за Пророчество, и как оно относится к тебе?

Я тяжело вздохнул, придется рассказывать и это, теперь Гермиона от меня просто так не отстанет.

— После Министерства, Дамблдор мне рассказал, что существует Пророчество о том, что либо я убью Лорда, либо наоборот, именно его запись была нужна ему в Отделе Тайн. Пророчество сделала Трелони примерно за полгода до моего рождения. Совершенно не важно действительно ли это истинное Пророчество или нет, — быстро добавил я, видя, как Гермиона собралась возмущаться. – Важно то, что в него верят и Дамблдор, и Лорд, а мне придется играть по их правилам.

После того, как выдал эту тираду, я, наконец, задумался о том, что же я такое делаю.

— Гермиона, извини. Мне следовало рассказать тебе все это до того, как втягивать тебя в эту историю. Я тебя пойму, если ты захочешь сейчас уйти. У меня очень опасное положение и шансы не на успех, а просто на выживание минимальны. Видимо, такая моя судьба. Я не хочу зря подвергать тебя опасности.

Я не смотрел на Гермиону, совершенно опустошенный, за что и поплатился, получив увесистый подзатыльник. Любит она иногда руки распускать.

— Даже думать об этом не смей! Так просто сбежать от меня я тебе не дам!

Передо мной стояла разъяренная Гермиона, чем-то напоминающая разозленную кошку, волосы были растрепаны больше обычного, в глазах сверкали молнии, руки сжаты в кулаки. Удивительно, какой разной она может быть, и в каждой ипостаси остается удивительно красивой. Однако, было заметно, что она едва сдерживается от насилия над моей скромной персоной, так что я крепко обнял ее и прошептал на ухо:

— Спасибо за то, что ты есть у меня.

Я отпустил раскрасневшуюся девушку, отступил на шаг и, не выдержав, улыбнулся. Все снова встало на свои места, я опять был готов идти вперед.

— Меня мучает еще один вопрос, — я снова опустился на траву и откинулся на спину, наблюдая за плывущими облаками. – Если Снейп не пытался меня учить окклюменции, то что он делал? Чего этим хотел добиться Дамблдор?

— Профессор Дамблдор и профессор Снейп, Гарри, они оба профессора. Может это все-таки не директор, сам же знаешь, что у профессора Снейпа на тебя огромный зуб.

— Ты права, всегда нужно проявлять уважение даже к противнику, иначе слишком легко его недооценить, спасибо, — я улыбнулся к Гермионе и начал размышлять вслух. – Предположим, что это была инициатива профессора Снейпа, и он просто опять показал себя ужасным и некомпетентным учителем, тогда единственное, что мне грозит – еще больше негатива от него, пережить можно. Если же это часть плана профессора Дамблдора, каким бы этот план ни был, то единственный его итог – моя встреча с Лордом. Предположим, что план был успешен, тогда обучение окклюменции было для того, чтобы раскачать мою психику и упростить доступ Лорду в мое сознание.

— Только зачем это все директору? И почему ты зовешь Сам-знаешь-кого Лордом?

— А чем это хуже любого другого прозвища? Сразу понятно о ком речь, и опять несет в себе оттенок уважения к противнику, в конце концов, он сам себя так назвал. А что касается профессора Дамблдора, можно построить сотни конспирологических теорий, зачем ему понадобилось сталкивать меня с маньяком, от обиды на весь мир за несчастное детство и желания всем отомстить до непомерного тщеславия и желания прибрать к рукам деньги древних родов. Вот только это ничего не изменит, если, конечно, за ним никто не стоит. В любом случае сейчас мы это не узнаем. В пользу моей версии говорит то, что директор не брезгует легиллименцией, вряд ли ему нужно, чтобы я умел от нее защищаться.

Гермиона села рядом со мной, положив подбородок на согнутые колени. Она задумчиво смотрела куда-то в пространство, рассеянно покручивая в руках какой-то колосок. Голова как-то опустела, все мысли и переживания улетучились. Меня снова накрыло ощущения правильного домашнего уюта, я бы совсем не отказался вот так пролежать ближайшие несколько лет, наблюдая, как мягкие лучи вечернего солнца играют на ее спокойном лице.

— Нам с тобой надо сходить в музей, — выдал я неожиданно появившуюся мысль.

— Что ты сказал? — рассеянно спросила Гермиона.

— Нам надо сходить в музей, и в кино, и в театр. Вообще нужна нормальная культурная программа, а то мы только читаем и едим, а мне нужно просвещаться.

— Мне нравится ход Ваших мыслей, мистер Поттер, но у нас нет на это времени.

— Да ладно тебе, возможно это мое последнее… последнее свободное и спокойное лето, а я даже в Тауэре не был!

Приподнявшись на локтях, я грустно улыбнулся, когда по лицу подруги понял, что моя неловкая оговорка не скрыла от Гермионы истинного смысла сказанного. Она очень внимательно на меня посмотрела, но ничего не сказала, а только подсела поближе и прижалась ко мне теплым боком.

— Хорошо, ты меня убедил, но при одном условии.

— Это при каком таком условии?

— Ты будешь думать позитивнее и не впадать в депрессию, а еще ты придешь к нам на ужин и познакомишься с моими родителями.

— Эй, — я шутливо толкнул ее, — Мне кажется это целых два условия! Вижу, Вы не упускаете своего, мисс Грейнджер. Но я согласен, договорились!