Власть будущего (сборник) - [3]

– Кто такой Петрович? – механически спросила Марина.

– Друг мой, – ответил я и показал на горшок. – Вот он.

Девушка заглянула в горшок и вскрикнула.

– Зачем вы его таскаете?

– Похоронить хочу. Кстати, подержи удочку. Упустишь – голодными останемся. Если поплавок начнет дергаться – зови.

Марина с опаской приняла удочку и уставилась на красно-белую пластмаску. Я взял горшок, саперную лопатку и огляделся. Отойдя от воды, я зашагал в сторону золотой стены. Найдя яму, я чуть-чуть расширил ее и опустил туда горшок. Взглянув последний раз на череп Петровича, я сказал:

– Ты был хорошим другом.

И начал засыпать кости землей.

Когда я вернулся, в котелке прибавился еще один карась, а Марина сидела с такой довольной улыбкой, словно спасла город и воскресила мертвых.

– Умница, – похвалил я. Еще штучки три поймаем и будем варить.

Так мы и сделали. Марина собрала хворост, я срубил пару огромных сухих веток. Почистив и нарезав рыбу, я повесил котелок над костром. Обычно мы с Петровичем брали с собой картошечку, хлеб, укропчик и, что греха таить, флакон водки. Но сегодня походную уху скрасила только небольшая пригоршня соли. Благо три рыбешки оказались с икрой.

Через двадцать минут мы, обжигаясь, хлебали уху прямо из котелка. Съев все до последней икринки, я с трудом встал. Марина легла прямо на песок и, улыбнувшись, спросила:

– И что дальше?

– Надо вскипятить воды впрок, – сказал я, скобля стенки котелка песком.

– А поспать не надо?

– А вдруг не проснешься? Надо узнать вначале, что случилось. Одежда есть, живот набили. Можно и людей поискать.

Марина кивнула и закрыла глаза. Не успел я раздуть угли, как она уже сопела в две дырочки. Вскипятив и остудив воду, я налил полную бутылку. Больше терять время было нельзя, и я громко позвал:

– Марина, вставай.

Девушка даже не шевельнулась. Я подошел к ней и потряс за плечо, груди под футболкой упруго качнулись. От прикосновения к женщине по моей старой коже прошла дрожь, а на лице нарисовалась довольная ухмылка. «Пенсионер, блин», – подумал я, вглядываясь в милое личико. Марина начала переворачиваться на бок, но я еще раз ее потряс и она проснулась.

– Нужно идти.

– Куда? К стене?

Было интересно посмотреть на золотое сияние ближе, но вдруг эта какая-то радиация или еще какие-то последствия катастрофы? С другой стороны именно там могли оказаться люди, которые знают, что случилось.

– К стене. До нее, вроде, недалеко.

Марина встала и потянулась.

– На, – сказал я, – бутылку понесешь.

Теперь, когда Петрович обрел покой, в одной руке я держал удочку, в другой – топор. Взобравшись на пригорок, я внимательно оглядел окрестности. Тихо, спокойно, птицы летают. Еще немного и начнешь верить, что ты тот самый единственный Избранный. Да и спутница подстать…

Через час мы подошли к стене, где она выходила из реки и шла вдоль берега. Свет слепил, манил и пугал. Я потыкал в стену удочкой. Пластик проходил сквозь свет также легко, как и сквозь воздух. Но самому идти туда было жутко.

Мы отошли на несколько сотен метров от стены и двинулись вдоль нее. Трава на дороге показалась мне примятой, будто по ней ходили или даже ездили. «На велосипедах», – решил я, увидев тормозной след.

– Нам бы где-нибудь по велосипеду раздобыть, – сказал я Марине.

– У меня была машина, – вздохнула она. – Полгода назад права получила. А теперь мы пьем воду из речки.

– Кому-то повезло еще меньше, – ответил я, вспоминая Петровича.

– Спорный вопрос, – скривила губы Марина. – Я как раз ехала за родителями на дачу. Как они там? Живы ли?

– Никто не знает. Даже если и живы, то вряд ли они будут тебя ждать.

– Смотрите! Нам кто-то машет!

Шагах в трехстах в стороне шел парень и размахивал сразу двумя руками. Увидев, что мы его заметили, он опустил руки. На вид он был еще младше Марины.

– Чего это вы с топором? – спросил он, даже не поздоровавшись.

– Да я таких собачек видел… что не дай Бог, – ответил я. – Откуда идешь?

– Людей собираю, – улыбнулся он и сразу отвел глаза. – Меня Сеней звать. Нам такие нужны. Экипированные.

– Кому нам?

– Я ж говорю, я людей собираю. Нас там уже человек сорок. Парочка из них знает, что случилось.

– Вот это уже интересно, – заметил я.

– А мне все равно, – встряла Марина. – Чем вы там занимаетесь?

– Пытаемся восстановить порядок, – уклончиво ответил парень. И тут же добавил: – Но вы, если хотите, идите дальше. Но там тоже стена. А за ней… такое рассказывают.

– Все только проснулись, а уже и общество образовалось, и за стеной кто-то побывал, – с подозрением сказал я. Бегающий взгляд парня начинал меня напрягать.

– Проснулись-то вроде все одновременно, да только время за каждой стенкой по-разному течет, – улыбнувшись Марине, ответил Сеня. – Хотя я еще не ходил. Жуть берет. Говорят, кто-то прям в этом свету застревает. Как муха в янтаре.

– Я тыкал в эту стену удочкой, – ответил я. – Обычный свет. Только откуда светит непонятно.

– В Чернобыле вообще никакого света не было, – усмехнулся парень. – И ничего, все подохли как миленькие.

– Мне тридцать было, когда это случилось. Я помню.

– А сейчас тебе, дедуля, значит, девяносто. А мне сорок семь, – хохотнул парень. Затем подмигнул Марине и добавил: – А тебе еще больше, красавица. Полтинник, не иначе.