Власов как «монумент предательству» - [9]

Как вы думаете, если майор, а потом и полковник Власов 10 лет был заседателем военных трибуналов, он что, в период массовых репрессий брал справку о болезни или демонстративно не ставил свою подпись? Стал бы он тогда полковником или командиром дивизии? А если бы он активно не боролся с вредительством и не выступал на партсобраниях, что бы с ним самим могло быть? Наверное, то же, что и с «врагами народа». Ведь в 1937–1938 гг., в период массовых репрессий, военные трибуналы, в том числе рассматривали и контрреволюционные дела и, как правило, не выносили по ним оправдательные приговоры.

Например, в процессе своего исследования О. Сувенирову удалось выявить «Обзор работы военных трибуналов Киевского Особого военного округа и судимости в воинских частях округа за 1938 г.».

«Обзор этот подписан временно исполнявшим должность председателя ВТ КОВО бригвоенюристом Галенковым и 5 февраля 1939 г. был отправлен председателю Военной коллегии Верховного суда СССР Ульриху, — пишет О. Сувениров. — В обзоре содержится немало данных и о 1937 г. Хотя в разных данных имеются «нестыковки» на одного-двух человек (очевидно, по небрежности составителей), в целом этот документ представляется мне довольно достоверным, позволяющим более-менее полно представить себе картину о том, кого и за что судили в 1937–1938 гг. в Киевском военном округе.

Согласно этому официальному обзору, всего за 1937 и 1938 гг. за контрреволюционные преступления в КОВО было осуждено 1097 военнослужащих. (Сразу же необходимо заметить, что в данном случае речь идёт об осуждённых лишь военными трибуналами — лицах от красноармейца до майора включительно. Командиры и политработники в званиях от полковника (полкового комиссара) и выше подлежали, как правило, суду Военной коллегии Верховного суда СССР и здесь не учтены.)

Поскольку в те годы то или иное отношение военнослужащего к ВКП(б) имело очень большое значение, рассмотрим сначала, как обстояло дело с партийной принадлежностью … среди всех осуждённых в КОВО в 1937–1938 гг. «за контрреволюционные преступления», члены и кандидаты в члены ВКП (б) составили менее 10,4% всех осуждённых, комсомольцы — чуть более 15%, а почти три чегверти осуждённых «контрреволюционеров», это — беспартийные. А если в разряд беспартийных включить и комсомольцев (которые, строго говоря, не принадлежали к числу партийных), то доля беспартийных среди осуждённых возрастает до 90%. Это позволяет сделать вывод о том, что основной удар в антиармейских репрессиях 1937–1938 гг. был нанесён не столько по партийному активу (хотя и ему досталось преизрядно), сколько по массам беспартийных воинов, по разным причинам обвинённых в совершении «контрреволюционных преступлений». По крайней мере, именно так обстояло дело в Киевском военном округе.

Значительный интерес представляет распределение осуждённых по их военным званиям. Из 1097 военнослужащих КОВО, осуждённых «за контрреволюционные преступления» в 1937–1938 гг., лиц старшего начсостава оказалось 86 (менее 8% от общего числа), среднего — 218 (около 20%), а младшие командиры и красноармейцы составили более 72% всех осуждённых военнослужащих…»^{35}.

Дополняя эту жуткую картину произвола, О. Сувениров в своей книге особо подчёркивает: «Характерной чертой всего судопроизводства Военной коллегии Верховного суда СССР и руководимых ею военных трибуналов был явно выраженный обвинительный уклон».

И ещё Сувениров пишет: «красноармейцев не жалели — более 98% всех осуждённых рядовых получали срок лишения свободы от трёх до пяти, а то и больше лет. Но в то же время по отношению к красноармейцам расстрельный приговор (по крайней мере, в Киевском военном округе) в 1937–1938 гг. не применялся. По отношению к начсоставу (включая младший) приговоры трибуналов были гораздо более суровые, а в 1938 г. почти каждый пятый из осуждённых военными трибуналами лиц начсостава КОВО приговаривался к расстрелу»^{36}.

С октября 1938 г. по ноябрь 1939 г. полковник А.А. Власов находится в особой командировке. А именно в Китае. Это всего лишь продолжение карьеры, а не её начало.

И тем не менее некоторые исследователи считают её знаменательной в биографии Андрея Андреевича. Кроме того, с этой поездкой связывается его, якобы разведывательная работа, а также особое расположение к нему самого Чан Кайши, награждение орденом Золотого Дракона и масса других нелепостей, которые прыгают из одной публикации в другую.

У «Власова» действительно в Китае был псевдоним «Волков». А всё остальное надумано или придумано им самим уже в плену. Понять это можно, но мы же хотим знать истину.

А она достаточно проста. «До февраля 1939 г. (Власов) стажировался в штабе главного военного советника (комдива А. Черепанова). Читал лекции чинам китайской армии и жандармерии по тактике стрелковых подразделений. С февраля 1939 г. находился в качестве советника при штабе маршала Янь Си-шаня, возглавлявшего 2-й военный район (провинция Шань-си). В августе 1939 г. «за нарушение норм поведения советского коммуниста за рубежом» был переведён в приграничные районы Монголии. 3 ноября 1939 г. вернулся в СССР», — сообщает А. Окороков в своей книге про русских добровольцев