Владыка мира - [61]

Акбар плашмя ударил мечом по крупу лошади ближайшего к нему бенгальца. Как он и рассчитывал, лошадь встала на дыбы, сбросив своего наездника под копыта лошади Акбара. Следующим падишах поразил другого бенгальца, который замахнулся копьем, целясь Акбару в шею, а теперь упал, выронив его из руки. За это время стражник падишаха убил еще троих врагов; остальные же, охваченные страхом, разворачивались, пытаясь бежать по слякотному склону холма и скрыться в стенах города. Это удалось только одному из них – да и у того рука оказалась пронзенной метко брошенным кинжалом.

Остановившись на миг, Акбар прокричал одному из горчи:

– Что с Мухаммед-беком?

– Бенгальцы признали в нем военачальника, когда он поскакал под нашими зелеными знаменами. Мушкетная пуля ранила его в плечо. Он упал с лошади, ударившись головой, а потом в бедро ему попало бенгальское копье.

– К хакиму его, и как можно скорее! Мухаммед-бек не продержался бы столько, не будь так крепок. Уж он-то сможет оправиться от этих ран.

На этом Акбар направил свою фыркающую лошадь вниз с холма в сторону городских укреплений. Часть его армии уже вторглась в пределы города и теперь продвигалась короткими перебежками к кучке строений с желтыми флагами, от одной жалкой глинобитной лачуги к другой, распугивая по пути тощих кур. Трое стрелков, укрывшись позади колодца, приладили свои мушкеты на край его кирпичного обода, огнем прикрывая своего товарища, который пытался затащить раненого воина в укрытие за дымящейся навозной кучей. В конце концов ему это удалось, и стрелки двинулись вперед.

Прежде чем и они и Акбар успели добраться до зданий, над которыми развевались желтые флаги – явно командный пункт армии шаха Дауда, – Акбар увидел, что позади них на вершине холма появились зеленые знамена. Его армия разрушила вражеские укрепления во многих местах и теперь успешно продвигалась вперед. Через мгновение из одного из зданий появились трое мужчин. Тот, что был впереди, шел с поднятыми руками навстречу воинам Акбара. Оба других сначала демонстративно бросили желтые знамена в грязь, а затем подняли руки. Победа за нами, понял падишах и вскинул кулак в воздух над головой. Поняв, что происходит, его воины также начали ликовать от радости – и облегчения от того, что остались в живых.

– Прикажите привести ко мне шаха Дауда, – прокричал Акбар.

На лице бенгальца, которому была дана команда, отразился испуг, но он скрылся в одном из зданий, нагнувшись у притолоки на входе. Прошло несколько минут, но никто не появился, и Акбар собирался было приказать воинам ворваться внутрь здания, но тут в дверном проеме появилась рослая фигура человека с длинным худым лицом, который начал медленно идти к Акбару. Не доходя до него приблизительно пятнадцать футов, он упал ничком в грязь. Судя по его виду, этот человек был по меньшей мере вдвое старше девятнадцатилетнего юноши, каким являлся шах Дауд.

– Кто ты такой? Где шах Дауд? Если он скрывается здесь, приведи его ко мне немедленно.

– Я – Устад-али, дядя шаха Дауда по материнской линии. Я был главным советчиком в его мятеже. На мне вся вина и ответственность. Я тайно отослал своего племянника вчера вечером, когда понял, что наши силы потерпят поражение, однако мы еще боролись. Все его сокровища здесь, в этих зданиях, и я сдаю их – и Бенгалию – тебе от его имени.

Акбар вглядывался в даль Бенгальского залива с палубы остроносой деревянной дау. С тех пор как он однажды вышел на судне в открытый океан в западной его части, его не покидало желание повторить это приключение уже на восточном побережье, – и сегодня это желание сбылось. Когда внезапный порыв теплого ветра рванул треугольный красный парус, судно под ним взвилось на волнах, и Акбару пришлось упереться ногами в палубу, чтобы устоять. Едва минул полдень, и море сияло серебряным светом так ярко, что смотреть было почти невыносимо; оставалось лишь ощущать его соленый привкус на губах. Войска Акбара заняли все крупнейшие города и селения Бенгалии, и даже если шах Дауд пока еще оставался на свободе, рано или поздно он все равно будет схвачен. Бенгалия же была во власти Акбара.

Тем утром падишах получил хорошие вести от гонца Абуль Фазла, своего летописца в Агре. В западной части его империи все было спокойно, и строительство Сикри быстро продвигалось. Акбар улыбнулся, глядя на волны. Похоже, минула важная веха его правления. Он успешно расширил свою империю, превзойдя своего деда, отца и даже свои собственные устремления. Хотя он и продолжит расширять владения Моголов – не в последнюю очередь в угоду своим сторонникам, одержимым воинственностью и жаждой добычи, – теперь главной задачей станет упрочение его верховной власти во всех его обширных владениях. Империя, которую он однажды завещает своему наследнику, должна быть нерушимой. Чтобы осуществить это, нужно сделать так, чтобы все его подданные – новые и прежние, индусы и мусульмане – почитали его как своего правителя, а не негодовали на него, как на варвара-завоевателя или чужеземного врага их веры. Это легче задумать, чем осуществить, но он примет этот новый вызов.