Владыка черных песков - [54]

«Как же смертные любят это слово, „империя“».

Легкая вспышка раздражения, совершенно никак не отразилась на выражении мордочки белой аликорна. Выслушав предложение советницы о том, как можно было бы разрушить зарождающийся альянс, она лишь покачала головой.

— Мы не можем помочь народу Зебрики в военном плане, но не будем и мешать пытаться решить проблему своими силами. — Во взгляде принцессы, направленном на пегаску, явственно ощущался укор. — Твой план может привести к началу клановой войны, что не позволит грифонам отправить большое количество наемников в империю Цезаря. Даже если противостояние затянется, крылатые хищники понесут слишком большие потери, что бы стать серьезной угрозой, а за время которое понадобится на восстановление численности, мы успеем принять меры.

— Минотавры активно развивают добычу металлов, строят заводы и цеха. — В свою очередь заговорил неприметный коричневый земной пони. — Новое правительство проводит реформы по увеличению армии. Со следующего года, каждый гражданин республики достигший взрослого возраста, должен будет пройти обязательное полугодовое обучение. Таким образом наш восточный сосед, получит возможность быстрого увеличения регулярной армии, за счет мобилизации воинов ушедших в запас. Во времена расовых войн, пегасы использовали подобную схему, что давало им численное и качественное преимущество над земными пони и единорогами…

* * *

Стоя на балконе самой высокой башни Кантерлотского дворца, Селестия концентрировалась на огромном шаре пламени, дарящем свет и тепло всему живому на Эквусе. Подчиняясь ее воле, светило медленно уползло за горизонт, а на небосвод, словно бы неохотно, начала подниматься луна.

Внизу в городе загорались огни, пони бегали и суетились занимаясь повседневными делами. Каденс, после личных уроков у названной тетушки, спала в своей постели не чувствуя ног и видела уже десятый сон. Самой же правительнице рано было отдыхать, да и говоря по правде, не нуждалась она в этом.

«Минотавры за последние сто лет, действительно сильно продвинулись в развитии. Если ничего не изменится, то поколения через два-три, они станут реальным конкурентом для Эквестрии».

Мысли богини солнца вернулись к Зебрике и просьбе Цезаря о помощи в подавлении восстания гильдий. Отправить официальный отказ жеребцу, искренне старающемуся спасти свой народ, ей не позволяла совесть, а оказать ощутимую помощь не давали некоторые обстоятельства…

«У Эквестрии нет армии, а от стражи и специальных отрядов, в полноценной войне особой пользы не будет. Мы можем начать набор добровольцев, отправим продукты и лекарства, но все это потребует времени. Я же…».

Невеселая улыбка изогнула губы белой аликорна, а ее золотая грива колышущаяся на неощутимом ветру, на миг вспыхнула языками пламени. Глаза кобылы светились чистым белым сиянием, в котором с некоторым трудом можно было увидеть небесно-голубые радужки глаз.

Взгляд принцессы устремился к небу, но видела она не луну и звезды, а паутину золотых нитей, сходящихся в центр прямо над ее головой. Каждая нить обозначала верующего, сила которого поддерживала, напитывала и делала сильнее богиню. В пределах своей паутины, раскинувшейся на всю Эквестрию и местами захватывающей другие страны, принцесса обладала невероятными возможностями и была способна усилием воли влиять на реальность, (ограниченно разумеется). Однако же, стоило ей оказаться вне своей зоны влияния, как иллюзия всемогущества исчезала, оставляя только собственные способности.

Присмотревшись чуть под другим ракурсом, богиня солнца смогла увидеть паутину Луны, за почти тысячу лет ставшую бледным подобием себя же. Количество верующих в богиню ночного светила и повелительницу снов, постоянно сокращалось, за минувшие века потеряв девяносто процентов адептов. Все усилия направленные на сохранение хотя бы этой малости, натыкались на стену непонимания, воздвигаемую смертными.

Когда-то давно принцессы аликорны были всего лишь душами пони, так и не сумевшими обрести покой. Постепенно их сущность менялась, память стиралась, а личность поддерживалась единственным желанием, ставшим основой для нового «я».

Сейчас, глядя на Селестию, вряд ли кто из жителей Эквестрии поверит, что в самом начале пути к возвышению, она жаждала лишь мести. Эта жажда была столь велика, что ее дух воспламенился, становясь вечно голодной стихией, которую подпитывала жажда мести от разумных. Луна же напротив, мечтала о покое, тишине и исцелении, а потому переродилась в самое редкое существо этого мира — духа снов.

В те далекие годы, пони много воевали, убивали и умирали, с готовностью отдавая свои жизни с желанием отомстить. Их кровь пропитавшая землю, крики отчаяния и слезы потерь, превратились в желание получить оружие способное повергнуть любого врага. Вместе с тем, в своих убежищах, оплакивая друзей и близких, они мечтали получить защиту, которая оградит от любой угрозы из вне… и видели об этом сны.

«Сколько было таких же как мы? Сотни или тысячи? Но своей цели смогли достигнуть лишь единицы, некоторых из которых нам с сестрой пришлось уничтожить».