Владыка чёрных дней - [71]

По дороге в деревню, Оберона искупалась в реке, смыв с себя всю чужую кровь и прилипшую грязь. Распутала слипшиеся волосы и привела в порядок свою одежду. Во рту остался сладковатый, противный привкус крови, хоть она и зажевала, немало, лесной мятной травы. Перед глазами стояла картина: как она насмерть загрызает одного за другим стражников, как кровь льется рекой, как кишки вылезают с их теплых, ещё неостывших тел, как некоторые из них медленно умирая, не желая принимать настигшую их смерть, молят о пощаде и помощи. Словно все чувства в ней умерли в эту ночь: не осталось ни страха, ни жалости, ни обиды, ни вины… Но это ее не расстраивало. Зло поселилось в ее душе, оно не переставая твердило, как правильно и смело она поступила во благо людей…

«Нужно спешить, скоро рассвет!» — напомнила себе Оберона, посмотрев на восток. Из-за горизонта уже появлялись первые солнечные лучи. С каждой минутой становилось все светлее и светлее. «Новый день, — сказала она громко вслух, — встречай новую меня!».

Карета с гербом земель скал, на котором изображена голова вампала с цепью в зубах, въехала в Астарот и остановилась у дворца.

У дверей дворца Владислава встретил Ксафан и проводил к Ваалбериту, который в данный момент одиноко прогуливался в саду и размышлял над полученным еще вчера вечером отчетом от Оливьера. В письме Оливьер рассказал весь ужас, который он якобы испытал, когда пришел на место, где содержалась под стражей захваченная в плен собака: «Повсюду в лужах собственной крови лежали разорванные тела воинов, у некоторых из них прямо на землю из тел вываливались кишки, у некоторых отгрызены конечности. Когда мы прибыли на место, собаки уже не было, живых свидетелей, конечно же, не осталось, но по кровавым следам лап оставленных ею повсюду, в том числе и на телах своих жертв, я смог определить, что следы принадлежат курше. Как всем известно, курши обитают только на песчаных землях империи. Тогда я сделал вывод, что собака никак иначе — сильный ликантроп! Она, каким-то образом, сменила один облик на другой…». — Еще Оливьер настойчиво убеждал Ваалберита передать императору, что обязательно найдет эту тварь и живой притащит в Астарот.

Ваалберит уже заждался своего помощника. Он жаждал услышать лично от Владислава подробности его приключений, включая то, каким образом удалось сбежать собаке.

— И что теперь прикажешь мне говорить императору, когда он меня вызовет к себе?! — недовольно прошипел Ваалберит и раскашлялся.

— Мне очень жаль! — Владислав машинально отвел глаза. — Собака оказалась не простой, скорее всего, она — ликантроп, — Владиславстарался выглядеть опечаленным и покорным.

Ваалберит злобно хмыкнул.

— Твои щенячьи глаза не изменят тот факт, что ты упустил зверя, который вполне возможно — играет немало важную роль в противостоянии людей и демонов!

— Я виноват! Прикажите мне, и я немедля начну поиски этой твари.

— Начнешь, несомненно! — гаркнул Ваалберит. — После того как я поговорю с императором. Скоро Велиал освободится от дел, и вызовет меня! Я, постараюсь, уговорить его тебя простить! Неуч-то у этого тупорылого Оливьера не было цепей покрепче?!! — он плюнул в сторону. — Да и не один из демонов не способен принять облик из зверя в другого зверя! Оливьер трус! Навыдумывал немыслимого. Высшая ликантропия — миф! У него даже свидетелей нет по этому поводу!

Ваалберит согнулся, стал задыхаться и громко закашлял.

— Что с вами?! — проявил беспокойство Владислав, придерживая его за спину.

— Топай отсюда!!! — недовольно в ответ сказал Ваалберит и оттолкнул Владислава.

Владислав устроило это предложение, лучше уйти и не злить своего господина.

— И не смей сейчас покидать дворец!!! — вдогонку Владиславу выкрикнул Ваалберит.

Через пару часов встреча состоялась, но Велиал пожелала видеть только Владислава, и не пригласил присутствовать на этом разговоре Ваалберита. Конечно, Ваалберит удивился и возмутился, но приказ — есть приказ, остается смиренно ожидать известий за дверью. Ворча и бурча себе под нос, он медленно передвигался из стороны в сторону, стуча об каменный пол тростью и, изредка поглядывал то на закрытую дверь тронного зала, то на стражников, следящих за тем, чтобы беседу императора с Владиславом никто не побеспокоил.

Перед тем как войти в тронный зал, Владислав убедился в том, что в кармане его кафтана лежит камень подаренный Шейлой. Он незаметно его подержал в потной от нервов ладони, закрыл глаза, сделал пару успокоительных вдохов и выдохов, а затем открыл дверь. Подходя к подножью трона, на котором гордо восседал Велиал, у Владислава замирало сердце. Он боялся и опасался тех вопросов, которые может задать император, ему казалось, что он будет раскрыт. Напрасно. Представ перед императором, смело заглянув в его величественные глаза, страх тут же отступил. Владислав старался держаться уверенно, быть убедительнее. Он смог поверить в свою ложь так, что забыл о том, кто перед ним, кто его слушает, кому сейчас в глаза он смотрит. В итоге, император услышал все то же самое, что слышал ранее от Ваалберита. Но императора больше интересовала история с собакой.