Владимир Высоцкий в Одессе - [19]

А ещё одну сцену, которая очень эффектно выглядела на сохранившихся фотографиях, пришлось вырезать по совершенно иной причине. В павильоне построили декорацию ресторана, куда разгневанный Брусенцов должен был въехать на своём Абреке. Высоцкий играл хорошо, а лошадь плохо: шарахалась из стороны в сторону, не хотела в нужный момент вставать на дыбы. Словом, эпизод не получился. Пришлось заменить его коротенькой и довольно суматошной сценкой на натуре, где Брусенцов подскакивает к какой-то веранде и выкрикивает оскорбления в лицо растерявшемуся генералу.

Вот и всё. Других купюр не было»[69].

Снимавшийся в массовке А. Кейсер рассказал мне, почему именно «лошадь сыграла плохо».

«В перерыве съёмок в буфете Высоцкий выпил водки. К нему подошёл Ролан Быков, говорит: „Володя, ты что делаешь? Тебе сейчас на лошадь садиться, а они же запах алкоголя на дух не переносят". — „Да ничего страшного". В первый раз лошадь его скинула, во второй раз он удержался в седле. Кадр получился эффектный, но сцену из фильма вырезали».

Итак, по мнению одного из авторов сценария, было вырезано всего два эпизода из числа тех, в которых был занят Высоцкий. Иначе запомнилось это самому Высоцкому:

«Роль, которую я сыграл в „Служили два товарища", — к сожалению, от неё осталась третья часть. Даже по этой части, кто видел, может судить, что это был очень интересный образ. У меня почти ничего не осталось из-за того, что у нас (артистов. — М. Ц.) права голоса нет. Они посмотрели, — получилось, что этот белый офицер — единственный вёл себя как мужчина. А остальные… Один там молчит, а другой всё время пытается нас потешать. Очень проигрывают Быков и Янковский, — но не они как артисты, а их персонажи рядом с моим. И поэтому, что, значит, делать? — Ножницы есть… И почти ничего не осталось от роли. Я думал, что это будет лучшей ролью, которую мне удастся вообще сыграть когда-нибудь в кино. И так оно, возможно, и было бы, если бы до вас дошло то, что было снято. Но этого не случилось»[70].

Так сколько же сцен выпало из фильма при монтаже? По мнению В. Фрида, ушло два эпизода, по воспоминаниям Высоцкого — две трети его роли. Ничего себе разброс… Ещё одна загадка, которую мы постараемся решить в дальнейшем, а пока вернёмся в Одессу. Точнее, в город Измаил Одесской области, где проходили натурные съёмки с участием Высоцкого.

«Не предполагал совсем, что буду здесь так долго торчать, — писал Высоцкий Л. Абрамовой, — думал, что буду в Измаиле, но тут на днях пришла «успокоительная телеграмма»: «Не волнуйтесь… тчк. Ваши съёмки — сентябре»[71].

«…Все эти поездки, мелкие съёмки хочу закончить до 20-го числа, после чего поеду в Измаил и заставлю что-нибудь снять, чтобы легче было потом. Ещё надо вспомнить себя на лошадях и познакомиться со своей новой лошадью, которая будет играть Абрека».[72]

Итак, из этого письма мы устанавливаем, что в Измаил Высоцкий ездил в конце августа, а съёмки натурных эпизодов предполагались в сентябре. Как минимум, часть их и была проведена в конце сентября. В книге «Владимир Высоцкий в кино» (Москва, 1989 г.) на стр. 48 и 49 опубликованы фотографии телеграмм, подписанных директором картины Парамоновым, и высланных в Театр на Таганке на имя В. Смехова, исполнителя роли барона Краузе, и В. Высоцкого. «Съёмка двадцатого, ждём девятнадцатого». Затем: «Не выезжайте тчк. Съёмка переносится тчк. Ждите вызова». И, наконец: «Телеграмму о невыезде считать недействительной. Вылетайте двадцатого. Парамонов. Бадаев». Согласно табелю занятости, в сентябре у Высоцкого были свободными 6, 12, 13, 20, 21 и 27-е, так что всё совпадает.

Логично предположить, что натура в Измаиле продолжала сниматься и в октябре 1967 года, — в этот месяц у Высоцкого не было съёмок для «Интервенции» и свободных дней было больше — 3, 4, 8-11 и 25–28. Досъёмка же проходила уже в марте 1968 года. О том, как это было, рассказывает в весьма шутливом тоне сам Высоцкий:

«Вот, например, я снимался в картине „Служили два товарища" и там был такой эпизод, когда я стреляю себе в рот, и потом так с палубы корабля, — там невысоко, там, примерно, два с лишним метра, — падаю. Но вода была тогда всего три градуса.

Мы снимали в самом начале марта. (Тут неточность: досъёмки в Измаиле проходили не в начале, а в конце марта. — М. Ц.) Хоть это и Чёрное море, но там в том году замерзал даже залив, бухта. И всё равно вот я: „Дайте я сделаю! Дайте я сделаю!" Ну, говорят: „Ну ладно!" Режиссёр сделал вид, что не знает об этом. Принесли спирту, значит, растирать. И одежду сухую. Вот я первый дубль упал, вышел, меня растёрли, я снова упал, опять вышел, меня снова растёрли. Я упал, вышел, а потом говорю: „Мне море по колено! Давай ещё!"».[73]

Звучит весело, но на самом деле весело не было. И. Саввина вспоминала, что в дни, когда надо было снимать последние кадры с участием Саши и Брусенцова — венчание, отплытие парохода, — она лежала дома с высокой температурой. Тем не менее, актриса решила лететь в Одессу, где директор группы сообщил ей, что Высоцкого нет, найти его никто не может, он загулял. Наконец, нашли.

«Гримёрная у нас была в той же гостинице. Я впервые увидела Володю в этом состоянии. И вот он сидит у гримировального столика, опустив голову… Я подхожу к нему сзади и говорю: