Владимир Высоцкий в Одессе - [12]

Согласно табелю занятости, Высоцкий в последний раз в сезоне играл на «Таганке» 12 июля. Уже 15 числа Высоцкий был в Одессе.

«Мне никогда не забыть душную июльскую ночь в Одессе. Был мой день рождения (15 июля. — М. Ц.), — вспоминал Г. Полока. — Высоцкий пел почти без передышки. Напротив моего гостиничного номера была филармония, в которой кончился концерт. Чинная филармоническая публика выплыла на улицу и, услышав пение Высоцкого, остановилась, запрудила тротуар. Время перевалило за полночь, однако, гостиничная администрация не решилась прервать этот импровизированный концерт. Прошелестел последний троллейбус, а празднично одетые люди всё ещё стояли там внизу, под нашими окнами и, задрав головы, слушали»[44].

Хорошо бы узнать, в какой именно гостинице пел в ту ночь Высоцкий… Но ещё интереснее, конечно, выяснить, какие именно сцены с участием Высоцкого снимались в Одессе.

А. Иванова, работавшая на картине осветителем, вспоминала:

«Мы много снимали в Одесском порту, нам даже постоянные пропуска туда оформили. Особенно интересные съёмки были на маяке — на знаменитом одесском волнорезе. Там совсем узенький кусочек „суши" мы проложили на нём рельсы для тележки оператора, организовали панораму — для сцены с кораблём „Империя" на котором буржуи убегают из Одессы. Съёмки были с всякими трюками, я много щёлкала своим фотоаппаратом; люди лезли на „Империю" даже по якорным цепям, забирались на трубы — якобы не могли найти места на палубах.

Особенно интересными я считаю кадры, когда Аросева и Копелян плавают в воде на фоне тонущих буржуев. У меня есть эти фотографии. Снимали их с какого-то маленького пароходика…

Володя в Одессе снимался немного. Я помню его только в нескольких сценах: „Марш интервентов" — это когда французы вступают в город, а вся Одесса стоит на берегу и по-разному реагирует на это дело, — тут и большевики, и черносотенцы, и кадеты, и сионисты, и банкиры. И Володя с мадам Ксидиас — Оля Аросева её здорово играла — и её сыном, которого замечательно сыграл Золотухин, тоже здесь. Помню, была страшная жара. Все мы работали в плавках, а бедные актёры маршировали или приветственно кричали, будучи одеты по полной парадной форме. Володя снимался в пиджаке и в галстуке. Рядом с местом съёмки, в кустах, администрация организовала для актёров что-то типа душа, Володя прибегал и окатывался водой почти после каждого дубля. И ещё прикатили для актёров бочку с квасом, многие просили пива, потому что-де квас жажду в жару не утоляет, но тут администрация нас не поддержала.

Ещё помню Володю на съёмках в порту, он там был занят в сцене на корабле, где французы для своих солдат устроили публичный дом. А у подпольщиков там была комната-явка, и в ней Бродский-Воронов, которого играл Володя, переодевался, уходя от слежки.

А остальные сцены с его участием снимались, по-моему, уже на „Ленфильме" после нашего возвращения из Одессы в конце сентября»[45].

Итак, пока мы установили, что Высоцкий снимался в Одессе в двух сценах. Неужели это всё? Ведь натурные съёмки в Одессе проходили в июле и августе.

«Высоцкий приезжал при первой возможности, даже если не был занят в съёмках. Он появлялся, улыбаясь, ощущая себя „прекрасным сюрпризом" для всех присутствующих. Потом шёл обряд обниманий, похлопываний, поцелуев: от переполнявшей его доброжелательности доставалось всем… Затем Высоцкий шёл смотреть отснятый материал»[46].

Из этой цитаты неясно, приезжал ли Высоцкий в Ленинград или Одессу. Впрочем, возможно, что он ездил в оба города. Позднее попробуем уточнить этот вопрос.

О том, насколько активно принимал участие Высоцкий в работе над «Интервенцией», говорит такой эпизод. «Однажды нас жена первого секретаря Одесского обкома пыталась выгнать со съёмочной площадки, их жилой дом стоял рядом, мы мешали: громкие команды раздавались. Володя туда пошёл, что-то говорил, шумел, убеждал, — нам разрешили»[47].

О двух других сценах с участием Высоцкого, снятых в Одессе, узнаем от непосредственной участницы — исполнительницы роли Саньки Г. Ивлиевой.

«В Одессе, когда были съёмки вместе с ним, я ему очень тяжело досталась там. Потому что я была, честно говоря, не так толкова, как надо было. Скорее, бестолковая. Казалось, простой план, когда нужно быстро соскочить с машины, сзади наклониться над Высоцким. И надо было помочь ему. Но я ему не помогала, и тут несколько дублей делали. Я сама сейчас вижу, какие капельки пота у него на лице»[48].

«Когда объявили, что завтра будет сниматься сцена в лодке, меня никто не спросил, умею ли я плавать. Я очень боялась. Боже, как я боялась! И сказать, вроде, неловко. Но я была такая послушная и исполнительная, что про последствия не думала, вроде бы, утонуть — входило в программу, и было не главным…

Но вот утро. Выехали. Высоцкий на вёслах, впереди неподалёку режиссёр с мегафоном. „Внимание! Мотор! Володя, правее лодку!" Высоцкий подгрёб, как просили, и говорит: „Видишь, где камера?" — „Ви-и-и-жу". — „Как вынырнешь, плыви прямо на неё. Только смотри, не уйди из кадра. И сразу выныривай, потому что — секундомер".

А я смотрю: воды ужас сколько — Чёрное море! Вдруг на полном ходу на нас несётся катер, и у меня такое ощущение, что он сейчас в нас врежется. Я только ойкнула и ухватилась за борта. Высоцкий говорит: „Не бойся, это волны делают, ведь шторм…» Катер начинает ходить кругами, лодка раскачивается. Тут команда: „Мотор! Приготовилась! Пошла!" Я как будто приклеилась к скамье, состояние жуткое. Но пересилила себя, поднялась (прыгать-то надо). И тут он, видимо, всё понял, спрашивает шёпотом: „Санька (Высоцкий называл Г. Ивлиеву именем её персонажа. —