«Хорошо, что ушел, — без него стало дело верней!»
Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
Тороплюсь, потому что за домом седлают коней.
Открылся лик — я стал к нему лицом,
И Он поведал мне светло и грустно:
«Пророков нет в отечестве твоем, —
Но и в других отечествах — не густо»
<…>
В песне о фатальных датах и цифрах присутствует некоторый оттенок иронии, но на самом деле поэту не до смеха. И куплет, где Высоцкий ставит Христа в один ряд с безвременно ушедшими, поэт исполняет очень серьезно и трагически, это видно по сохранившейся видеозаписи его выступления.
А в 33 Христу — он был поэт, Он говорил:
Да не убий! Убьешь — везде найду, мол.
Но — гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал и ни о чем не думал.
Кстати, это стихотворение написано Высоцким, когда он сам находился в возрасте Христовом, в тридцать три года.
Когда Владимир Семенович вспоминает Христа в другой своей песне «Я не люблю», то делает это также без тени иронии, с уважением: «Я не люблю насилья и бессилья, вот только жаль распятого Христа».
В военных песнях Высоцкого духовная тема поднимается неоднократно, вот несколько цитат:
Вот от копоти свечек уже очищают иконы.
И душа и уста — и молитву творят, и стихи.
Но с красным крестом все идут и идут эшелоны,
Хотя и потери по сводкам не так велики.
Уже зацветают повсюду сады.
И землю прогрело, и воду во рвах.
И скоро награда за ратны труды —
Подушка из свежей травы в головах.
(Песня о конце войны)
Или строки из песни «Их восемь — нас двое»
Взлетят наши души, как два самолета, —
Ведь им друг без друга нельзя.
Архангел нам скажет: В раю будет туго!
Но только ворота — щелк,
Мы Бога попросим: Впишите нас с другом
В какой-нибудь ангельский полк!
И я попрошу Бога, Духа и Сына,
Чтоб выполнил волю мою,
Пусть вечно мой друг защищает мне спину,
Как в этом последнем бою.
Мы крылья и стрелы попросим у Бога,
Ведь нужен им ангел-ас,
А если у них истребителей много,
Пусть пишут в хранители нас.
Хранить — это дело почетное тоже,
Удачу нести на крыле
Таким, как при жизни мы были с Сережей,
И в воздухе и на земле.
И еще:
Мы летали под Богом,
Возле самого рая,
Он поднялся чуть выше и сел там,
Ну а я до земли дотянул.
(Песня о военном летчике).
Скоро будет «Надя с шоколадом» —
В шесть они подавят нас огнем, —
Хорошо, нам этого и надо —
С Богом, потихонечку начнем!
(Разведка боем)
Строки из стихов Высоцкого, где он затрагивает духовные темы, поднимает религиозные вопросы, есть во всех песенных циклах поэта. Подчас они используются лишь как вкрапление в песню, но даже здесь они очень украшают ее, наполняя новым смыслом, как это сделано в песне «Вершина»:
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк,
И молимся, чтобы страховка не подвела.
Даже когда Владимир Семенович применяет религиозную символику, казалось бы, просто как украшение, это одухотворяет его стих, делает его возвышенным, небесным, как в «Балладе о двух погибших лебедях»:
Вспари и два крыла раскинь —
В густую трепетную синь.
Скользи по Божьим склонам, —
В такую высь, куда и впредь
Возможно будет долететь
Лишь ангелам и стонам
Но он и там ее настиг —
И счастлив миг единый, —
Да только был тот яркий миг
Их песней лебединой…
Крылатым ангелам сродни,
К земле направились они —
Опасная повадка!
Из-за кустов, как из-за стен,
Следят охотники за тем,
Чтоб счастье было кратко.
Его знаменитая песня «Парус» многим кажется просто набором тревожных фраз, лишенных особой смысловой нагрузки. Но и в ней мне видится глубокий духовный смысл. Сам Владимир Семенович говорил, что это песня о нашей причастности и ответственности за все, что происходит в этом мире.
И любой христианин должен чувствовать эту ответственность, сопричастность.
А ответственность — это в чем-то и виновность, поэтому рефреном песни звучат слова: «Каюсь, каюсь, каюсь!»
Нередки духовные мотивы и в так называемых «неспетых песнях» поэта, то есть в стихах, которые не исполнялись, по разным причинам, при жизни Высоцкого как песни. Эти произведения мы знаем только в стихотворном варианте, хотя, возможно, где-то и когда-то они исполнялись автором как песни и даже были записаны. Однако, в широком употреблении этих записей нет.
Есть у Владимира Семеновича замечательное стихотворение об одинокой чайке, которая летит над безбрежным морем и, выбившись из сил, слабеет и чувствует свою скорую гибель.
Реет над темно-синей волной неприметная стайка,
Грустно, но у меня в этой стае попутчиков нет -
Низко лечу, отдельно от всех, одинокая чайка, —
И скользит подо мной
Спутник преданный мой — белый мой силуэт.
Но слабеет, слабеет крыло —
Я снижаюсь все ниже и ниже, —
Я уже отраженья не вижу —
Море тиною заволокло.
<…>
Бьется сердце под левым плечом,
Я спускаюсь все ниже и ниже,
Но уже и спасителя вижу —
Это ангел с заветным ключом.
Рядом летит невидимо он, незаметно, но — рядом.
Вместе в волшебном тихом гнездовье отыщем жилье.
Больше к холодной мутной воде мне снижаться не надо:
Мы вдвоем, нет причин
Мне искать средь пучин
Отраженье свое.
Стихотворение очень печальное, но грусть здесь светла, с надеждой, что смерть — не конец жизни, а лишь переход в жизнь вечную, где «нет болезни, печали и воздыхания».
