Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы - [107]
Или когда он по бочкам бегал... Высоцкий, долго ходил около них, просматривал, вымерял, что-то про себя рассчитывал. А затем уже при съемке, когда я замешкалась,— слышу, он кричит: «Да беги же ты!..» То есть он успевал и сам играть, и за сценой следить — меня вести. Словом, все делал сам, хотя можно было воспользоваться услугами дублеров — они у нас были. И Геннадий Иванович говорил: «Володя, давай лучше ребята сделают». А Высоцкий отвечал: нет, нет, нет... Для меня это было первое столкновение с таким каскадерством». (8)
И. Саввина и В. Высоцкий. «Служили два товарища». 1967 г.
В Одессе мы готовили сцену захвата контрразведкой интервентов Бродского и его товарищей в кабачке «Взятие Дарданелл», но этот эпизод снимался через несколько месяцев в павильоне «Ленфильма», где была выстроена декорация. Геннадий Полока задумал провести схватку на круглой танцевальной площадке, и мы начали репетировать. Но Высоцкий предложил использовать балюстраду балкона, с которого лестница спускалась прямо в зал. Он сказал: «Пусть за мной гонятся солдаты, я взбегаю но лестнице, деремся наверху, я их разбрасываю, прыгаю через перила вниз, и здесь мы продолжаем сцену».
Я засомневался. Высота перил около пяти метров. Площадка — в кадре; маты не положишь, а прыгать на дощатый пол опасно — недолго подвернуть ногу, но Володя так настаивал, что пришлось уступить. Все это он выполнил. Снималось несколько дублей, и в каждом он прыгал вниз, но в одном кто-то, испугавшись, крикнул: «Стоп!» Володя пытался в полете ухватиться за перила, но полетел на пол. Этот дубль и вошел в картину». (17)
«Участие в этом фильме было для меня большой школой в плане опыта работы в кино. Стиль Полоки заключался в том, что он ничего не навязывал, не разъяснял: мол, ты сделаешь так... А Высоцкий прекрасно чувствовал себя в ситуации, когда на него не давили. Он все время искал свои ходы — наиболее естественное поведение человека, попавшего в определенную ситуацию. Но о то же время он все брал на себя, вел действие и партнеров увлекал за собой, то есть все начинали играть в его ключе. Так что в картине много режиссуры Высоцкого — Геннадий Иванович это позволял...
На съемках Высоцкий никогда не капризничал, всегда терпеливо ждал, когда его загримируют, побреют, оденут. А преображаться ему приходилось часто: его старили — все время белым мелом седили виски, немного поднимали: каблуки делали очень большие, даже лавочки подставляли, когда в кадре партнеры были повыше ростом.
Вообще он работал очень раскованно, свободно общался с актерами, с членами съемочной группы. Меня он сразу стал звать — Санька, никак иначе не называл. Хотя, честно говоря, сцены со мной ему очень трудно достались. Я тогда, конечно, не была еще профессиональной актрисой и действовала в кадре чаще всего бестолково. Ну, казалось бы, простая сцена: я соскакиваю е машины, наклоняюсь над Высоцким, а он меня подхватывает и швыряет обратно на сиденье... Надо было, конечно, помогать ему. Делали несколько дублей. Сейчас, когда я смотрю крупный план, вижу: у него даже капельки пота на лице выступили от напряжения. Представляете: из очень неудобного положения, сидя, поднять меня и швырнуть в маши ну, да еще несколько раз! В этом смысле я была ему, конечно, не помощница — он все брал на себя. Но главное, он никогда не бросил мне за все время съемок ни слова упрека — ни разговоров, пи взглядов косых (это на других картинах потом — страшно вспомнить!). Как с партнером, с ним работать было прекрасно. Никаких трудностей я не испытывала. Это меня раскрепощало и позволило в конце концов успешно справиться с ролью...
Когда объявили, что завтра будет сниматься сцена в лодке, меня никто не спросил, умею ЛИ я плавать. Я очень боялась. Боже, как я боялась! И сказать вроде неловко. Но я была такая послушная и исполнительная, что про последствия не думала, вроде бы утонуть — входило в программу и было не главным. А главное — как же я нырну, ведь не умею же! Я подошла к Геннадию Ивановичу, говорю: «А можно я «солдатиком» нырну?» — потому что «солдатиком» я бы еще смогла... Тот, видимо, не понял: мол, ка ким еще «солдатиком»? Прыгай как положено!
Но вот утро. Выехали. Высоцкий на веслах, впереди неподалеку режиссер с мегафоном. «Внимание! Мотор! Володя, правее лодку!» Высоцкий подгреб, как просили, и говорит мне: «Видишь, где камера?» — «Ви-и-ижу». — «Как вынырнешь, плыви прямо на нее. Только смотри, не уйди из кадра. И сразу выныривай, потому что — секундомер...»
А я смотрю: воды ужас сколько — Черное море! Вдруг на полном ходу на нас несется катер, и у меня такое ощущение, что он сейчас в нас врежется. Я только ойкнула и ухватилась за борта. Высоцкий говорит: «Не бойся, это волны делают, ведь шторм...» Катер начинает ходить кругами, лодка раскачивается. Тут команда: «Мотор! Приготовились! Пошла!»
Я как будто приклеилась к скамье, состояние жуткое. Но пересилила себя, поднялась (прыгать-то надо). И тут он, видимо, все понял, спрашивает шепотом: «Санька, ты плавать-то умеешь?» А я уже рта раскрыть не смогла, только глазами сказала: Володя, прощайте, я не умею плавать — и пошла...
