Владимир Высоцкий без мифов и легенд - [14]

Так же и Андрей Тарковский. Начал с художественной школы, проучился несколько месяцев — бросил. Блестяще сдал экзамены в Институт востоковедения, хотя в школе учился кое-как, больше увлекался театральной самодеятельностью. В институте проучился всего полтора года — тоже бросил. После ухода из Института вос­токоведения был «сослан» матерью на Курейку с геологической пар­тией, подальше от сомнительных друзей. Каждое его увлечение по­трясало домашних, и они несколько успокоились только после его поступления во ВГИК.

Володя Акимов в течение пяти лет поступал во ВГИК. А когда наконец поступил — и именно на режиссерский, и именно к Михаи­лу Ромму, как мечтал, — его с первого курса взяли в армию.

Каждый искал себя в деле, которое могло стать любимым. Дру­зья разглядели талант у Владимира и подсказали правильное реше­ние. Инна Кочарян вспоминает, что Высоцкий как-то сказал ей:

— Если бы не Лева и Толян, я бы остался в строительном.

Настало время напряженной подготовки к поступлению в те­атральную студию. Владимир возобновил занятия в кружке у Бого­молова. Занимались когда угодно и сколько угодно. Это было время одержимого ученичества... Ставили самое разное: и сцены, и спек­такли, большие и маленькие. Кружковцы все делали сами, начи­ная от костюмов и заканчивая декорациями. Сцены как таковой не было, действие шло прямо на полу, это создавало ощущение настоя­щей студийности. Постановка по Чехову — «Из записок вспыльчи­вого человека» — была настоящим, полноценным спектаклем, с де­корациями, костюмами, бутафорией, музыкой (он шел под «Свадеб­ный марш» Мендельсона). Нина Максимовна, впервые пришедшая на репетицию, была приятно удивлена уверенной игрой сына. По­сле репетиции она спросила у Богомолова:

—  Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене?

—  Не только сможет, а должен! У вашего сына талант!

Богомолов стал целенаправленно готовить Владимира к всту­пительным экзаменам на актерское отделение Школы-студии им. Немировича-Данченко при МХАТе — предмет мечтаний многих абитуриентов, жаждущих стать актерами. На экзамен по специаль­ности Высоцкий выбрал монолог Баяна из «Клопа» В.Маяковско­го. Выдержав сложнейшие экзамены, 2 июня 1956 года Владимир Высоцкий стал студентом Школы-студии на курсе П.Массальско­го. Его сокурсниками были Валентин Никулин, Роман Вильдан, Вла­димир Камратов, ставшие впоследствии ведущими актерами теат­ра и кино.

Теперь можно было рассказать отцу о крутом повороте в судь­бе сына...

При поступлении в Школу-студию потребовалась справка от врача-отоларинголога о том, что голосовые связки у Владимира не больны и голос может быть поставлен. Справку врач дал. Однако в характеристике было написано: «...слух — хороший, ритм — хо­роший, певческого голоса — нет». Так же считала профессор Е.Сарычева, педагог по технике речи. Она практически не занималась с теми, у кого голос был хороший, и с теми, в ком перспективы не видела. Очевидно, на Высоцкого она надеялась, и он эти надежды оправдал, а педагогу был благодарен:

Вы научили нас, молчавших,

Хотя бы сносно говорить,

Но слов не хватит настоящих,

Чтоб Вас за все благодарить...

Благодаря своей актерской одаренности он смог недостатки превратить в достоинства: он сделал свой голос неповторимым «го­лосом Высоцкого». После смерти Высоцкого анализом его голоса бу­дут заниматься многие исследователи. Вот мнение Марка Захарова, с которым Высоцкий работал некоторое время в одном театре: «Если бы голосовые связки Владимира Высоцкого вибрировали в иной частотной характеристике, пожалуй, и даже наверняка, изменились бы его рифмы, поменялись бы интонации, а стало быть, и темы его песен. Поэт стал бы другим. Но других поэтов много, среди них не­трудно и затеряться, что с успехом делают многие другие».

«...Первый мой учитель был Богомолов, а самый оставивший след у меня в душе, по-человечески, — это Массальский Павел Владимирович. Я у него учился. Он изумительный человек. Я думаю, что он очень на меня воздействовал».

Как воспитатель П.Массальский был довольно демократичен.

Вспоминает театровед Б.Поюровский: «На других курсах было строго насчет выпить, а на этом — очень просто. Правда, Павел Вла­димирович в то время уже болел и говорил мне, что после шести ча­сов нельзя пить даже чай, только стакан кефира. Но из-за того что он выпивал когда-то, был снисходителен к этому. И, конечно, сту­денты тоже грешили, срывы имели место. Но Павел Владимирович все так «замазывал», что ничего не оставалось. Не только в отно­шении к Володе — к любому своему студенту. Павел Владимирович был человеком несказанной доброты, редкого благородства».

П.В. Массальский вел занятия два-три раза в неделю. Чаще при­ходил A.M. Комиссаров. А в основном, занятия по актерскому мас­терству вели Иван Тарханов и Софья Пилявская.

Школа-студия МХАТа в то время была уникальным театраль­ным учебным заведением по составу педагогов и по талантливости учеников. Студенты не могли позволить себе пропустить лекции, прийти неподготовленными к экзаменам. И не потому, что боялись получить двойку, а потому, что это было стыдно.