Владимир Соловьев - критик и публицист - [9]
Трагические события 1891 года: страдание народа, безразличие власти, бессилие общества - Соловьев понимал как напоминание о необходимости всеобщего единения: "...земная природа отказывается кормить челове
19
чество. Вот общая опасность, которая должна соединить и верующих, и неверующих. И тем, и другим пора признать и осуществить свою солидарность с матерью-землею, спасти ее от омертвения, чтобы и себя спасти от смерти" (VI, 393).
Вряд ли этот призыв можно толковать как проявление общественной наивности публициста, как то казалось на исходе XIX века.
В 1890-е годы разочарование в русском обществе и в российской государственности привело Соловьева к разочарованию и в теократическом идеале, при создании которого судьба России и ее мессианское назначение играли большую роль. Соловьев поставлен перед выбором: теократия или конституция. В публицистических статьях он обращался к защите прав личности, писал о свободе совести, поддерживал разговоры о насильственной смене правительства. Отход от теократической утопии много значил для мыслителя. Е. Н. Трубецкой верно заметил: "Не подлежит сомнению, что крушение теократии есть крупный шаг вперед в духовном развитии Соловьева... Теократия Соловьева - это прах земной, прилипший к крыльям,- то самое, что отягощает полет его мысли и служит в ней источником противоречий " {1}.
В эти годы Соловьев много работал как литературный критик, писал трактаты по философии, этике и эстетике - "Смысл любви" (1892- 1894), "Жизненная драма Платона" (1898), "Теоретическая философия" (1897-1899), создал свой основной труд в области нравственной философии - "Оправдание добра" (1894-1899).
В последний год жизни у Соловьева возникло предчувствие того, что "магистраль всеобщей истории пришла к концу". Он предвидел крушение европейской христианской цивилизации в столкновении с Китаем, а в последней большой работе - "Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории" нарисовал картину пришествия Антихриста. В предсмертной статье "По поводу последних событий" он утверждал: "Историческая драма сыграна, и остался еще один эпилог, который, впрочем, как у Ибсена, может сам растянуться на пять актов. Но содержание их в существе дела заранее известно" (X, 226). Было бы опрометчиво понимать этот безнадежный вывод как итог всего его творчества. Этому противоречит и пафос его замечательной книги "Оправдание добра", и вся его общественно-публицистическая деятельность, проникнутая идеями свободы, нравственности и долга, которые неминуемо должны победить силы зла в земной жизни.
Умер Владимир Соловьев 31 июля 1900 года в имении Узкое, которое принадлежало его друзьям С. Н. и Е. Н. Трубецким. Трудам и идеям мыслителя была суждена долгая жизнь. XX век стал свидетелем его громадной посмертной славы.
_______________
{1} Трубецкой Е. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 37.
20
Многие из тех, кто преклонялся перед Соловьевым-философом, кто ценил его поэзию, не считали его серьезным критиком. Для критической деятельности у него, как им казалось, не было данных, не было таланта. "Как писатель Вл. Соловьев не художник, как человек не эстет",- отмечал Н. Бердяев {1}. "Соловьев не столько занимался художественной критикой, сколько стремился подтвердить свои философские идеи, используя литературный материал",утверждал К. Мочульский, писавший о нем с большой симпатией. Эти утверждения, казалось бы, можно подкрепить общей характеристикой критических статей философа, в которых эстетический анализ произведений фактически отсутствует, зато есть масса сопутствующих замечаний и обобщений: о творческой личности, о творческом процессе, о свободе творца, о судьбе художника, о роли религиозной веры как импульса творчества. При этом очевидна узость критических интересов Соловьева: писал он в основном о поэзии, и в первую очередь о лирике, о нескольких близких ему поэтах, о прозаиках же - Достоевском и Л. Толстом - только как о философах. Критика его далеко не столь значительна, как философские произведения, а в контексте русской критической мысли, богатой и многообразной, выглядит действительно ограниченной по проблемам и приемам. Мочульский писал: "Соловьев-критик не интуитивен: ему не хватает способности изнутри понимать чужую личность" {2}.
Известны, правда, оценки и диаметрально противоположные. Биограф Соловьева В. Л. Величко считал, что Соловьев должен занять "выдающееся место среди первоклассных русских критиков", хотя и занимался он критикой "не специально, а случайно, мимоходом". По свидетельству Величко, философ "собирался издать отдельный томик своих критических статей" {3}. Э. Л. Радлов вспоминал: "Он любил говорить, что и в литературной критике он занимает особое положение, ибо возвел ее на новую ступень" {4}.
Представляется, что истина лежит посередине, и Соловьев-критик заслуживает серьезного внимания. Нет, оценки его отдельных писателей весьма субъктивны и спорны. Приемы, которыми он постоянно пользуется, основаны на чистой дедукции; как критику, ему действительно "недоставало интуиции" (или он не пользовался ею). Он и в самом деле рассматривал творчество писателя не "изнутри", а как бы с большой высоты, доступной только ему, философу, обладающему высшим знанием. Но очевидны также цельность и стройность его критических взглядов, сразу
"История России XVIII-XIX веков" - уникальное учебное пособие, созданное на основе новейших концепций российского исторического процесса. В издании предпринята попытка проследить воздействие природно-климатического и географического факторов не только на социально-экономическую жизнь страны, но и их влияние на государственно-политический строй, внутреннюю и внешнюю политику, культуру. Авторы этой книги - ведущие преподаватели исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова - академик РАН, лауреат Государственной премии РФ профессор Л.В.Милов и доктор исторических наук, профессор Н.И.Цимбаев - обобщили свой многолетний опыт исследования и преподавания истории России.
Сергей Михайлович Соловьев (1820–1879) — крупнейший русский историк, профессор, ректор Московского университета. Влияние его научных идей на отечественную историческую и общественную мысль было долгим и благотворным. Подвигом ученого, его вкладом в русское национальное самосознание стал почти тридцатилетний труд над созданием 29-томной «Истории России с древнейших времен». Научная и общественная деятельность Соловьева, его отношения со многими выдающимися государственными, политическими деятелями, учеными, писателями позволили автору, доктору исторических наук Н. И. Цимбаеву, создать биографию великого труженика России на фоне важнейших общественно-политических событий середины XIX века.
«Спасибо, господа. Я очень рад, что мы с вами увиделись, потому что судьба Вертинского, как никакая другая судьба, нам напоминает о невозможности и трагической ненужности отъезда. Может быть, это как раз самый горький урок, который он нам преподнес. Как мы знаем, Вертинский ненавидел советскую власть ровно до отъезда и после возвращения. Все остальное время он ее любил. Может быть, это оптимальный модус для поэта: жить здесь и все здесь ненавидеть. Это дает очень сильный лирический разрыв, лирическое напряжение…».
«Я никогда еще не приступал к предмету изложения с такой робостью, поскольку тема звучит уж очень кощунственно. Страхом любого исследователя именно перед кощунственностью формулировки можно объяснить ее сравнительную малоизученность. Здесь можно, пожалуй, сослаться на одного Борхеса, который, и то чрезвычайно осторожно, намекнул, что в мировой литературе существуют всего три сюжета, точнее, он выделил четыре, но заметил, что один из них, в сущности, вариация другого. Два сюжета известны нам из литературы ветхозаветной и дохристианской – это сюжет о странствиях хитреца и об осаде города; в основании каждой сколько-нибудь значительной культуры эти два сюжета лежат обязательно…».
«Сегодняшняя наша ситуация довольно сложна: одна лекция о Пастернаке у нас уже была, и второй раз рассказывать про «Доктора…» – не то, чтобы мне было неинтересно, а, наверное, и вам не очень это нужно, поскольку многие лица в зале я узнаю. Следовательно, мы можем поговорить на выбор о нескольких вещах. Так случилось, что большая часть моей жизни прошла в непосредственном общении с текстами Пастернака и в писании книги о нем, и в рассказах о нем, и в преподавании его в школе, поэтому говорить-то я могу, в принципе, о любом его этапе, о любом его периоде – их было несколько и все они очень разные…».
«Ильф и Петров в последнее время ушли из активного читательского обихода, как мне кажется, по двум причинам. Первая – старшему поколению они известны наизусть, а книги, известные наизусть, мы перечитываем неохотно. По этой же причине мы редко перечитываем, например, «Евгения Онегина» во взрослом возрасте – и его содержание от нас совершенно ускользает, потому что понято оно может быть только людьми за двадцать, как и автор. Что касается Ильфа и Петрова, то перечитывать их под новым углом в постсоветской реальности бывает особенно полезно.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.