Владимир Путин: Интервью Bloomberg - [4]

Войти в единую валюту с достаточно слабыми экономическими показателями и удержать не то чтобы темпы роста, а удержать саму экономику от тяжёлых испытаний очень сложно. Мы это проходили не только в Европе, мы знаем это (сколько там — лет десять назад или больше) по Аргентине, когда они привязали национальную валюту жёстко к доллару, а потом уже не знали, что с этим делать. Так же вход в зону евро.

Дж. Миклетвейт: Как Вы думаете, евро выживет вообще, валюта евро?

В.Путин: Надеюсь, что да, потому что, во-первых, мы верим в фундаментальные основы европейской экономики. Мы видим, что западноевропейские лидеры в основном (идут споры, конечно, всё это понятно, мы это прекрасно тоже видим и наблюдаем, анализируем), но всё-таки придерживаются, я считаю (не могу сказать, правильных, неправильных, — это всегда с какой стороны посмотреть), очень прагматичных подходов к решению экономических проблем.

Они не злоупотребляют финансовыми инструментами, финансовой накачкой, а стремятся прежде всего к структурным изменениям, что, собственно говоря, не менее остро стоит и в нашей экономике, а может быть, даже более остро, имея в виду проблему, которую мы до сих пор не можем преодолеть, а именно, доминирование нефтегазового сектора в Российской Федерации и как результат — зависимость от этих нефтегазовых доходов.

Но и в Европе тоже есть это, не зависимость от нефти и газа, но структурные реформы давно назрели, и думаю, что ведущие экономики очень прагматично и грамотно подходят к решению стоящих перед европейской экономикой проблем. Поэтому мы и держим примерно 40 процентов наших золотовалютных резервов в евро.

Дж. Миклетвейт: Как Вы думаете, Европа выживет, и будет столько же членов? Из Европейского союза никто не выйдет больше после Британии?

В.Путин: Вы знаете, я не хочу отвечать на Ваш провокационный вопрос, хотя я понимаю, что он может быть интересен.

Дж. Миклетвейт: Но Вы много раз критиковали Европу, почему бы сейчас…

В.Путин: Да, я критиковал, но повторяю ещё раз: мы держим 40 процентов наших золотовалютных резервов в евро, и мы не заинтересованы в развале зоны евро. Хотя я не исключаю, что могут быть приняты какие-то решения, которые консолидируют группу стран, равную по развитию экономики, и тем самым, на мой взгляд, это приведёт только к укреплению евро.

Но могут быть какие-то и другие промежуточные решения с целью сохранения в зоне евро имеющегося количества членов сегодня. Это не наша задача, но мы всегда очень внимательно следим и желаем успехов нашим европейским партнёрам.

То, что Вы говорили о критике, я критиковал внешнюю политику, но это совсем не значит, что мы должны со всем соглашаться. Мы действительно многие вещи критикуем, мы считаем, что наши партнёры совершают немало ошибок (наверное, мы тоже, никто не гарантирован от ошибок), но что касается экономики, повторяю ещё раз, на мой взгляд, и Еврокомиссия, и ведущие экономики Европы действуют очень прагматично и находятся на правильном пути.

Дж. Миклетвейт: Можем к российской экономике вернуться? Может быть, начнём с обменного курса рубля? Я знаю, что Вы скажете, что это прерогатива Центрального банка и устанавливается курс рынком, но 19 июля, когда за доллар давали 62,8 рубля, Вы сказали, что рубль слишком крепок. Вы раскритиковали эту тенденцию. Сейчас 65 рублей дают. Достаточно ли он ослаб, чтобы Вы были довольны, или надо дальше?

В.Путин: Я не раскритиковал позицию Центрального банка. Я действительно всегда считал и считаю, что Центральный банк должен действовать самостоятельно. На самом деле он так и действует, можете мне поверить. Я не вмешиваюсь в решения Центрального банка и не даю директивных указаний правлению Центрального банка либо председателю Центрального банка.

Центральный банк смотрит на то, что происходит в экономике, и, разумеется, я в контакте и с членами правления, и с председателем Центрального банка, но я никогда не даю директивных указаний. Если я говорил о том, что рубль слишком окреп, то я не говорил, что позиция Центрального банка неправильная. Я говорил о том, что это накладывает дополнительную нагрузку на экспортно ориентированные отрасли экономики. А то, что это так, мы с вами хорошо понимаем, когда рубль послабее, легче продавать, здесь производить за дешёвый рубль, а продавать за дорогой доллар и получать большую выручку в долларах, а потом менять на рубли и потом получать больший доход. Поэтому это элементарные вещи.

Но если говорить о фундаментальных вещах, то вопрос регулирования курса действительно относится к функции главного регулятора, а именно, к функции Центрального банка. И здесь он должен думать, конечно, о том, как экономика, как промышленность реагируют, но он должен думать и о своих фундаментальных задачах, чтобы обеспечить стабильность курса.

Главный вопрос в стабильности курса, а это так или иначе Центральному банку при всех нюансах всё-таки удаётся. И это удалось в конце концов сделать, после того как Центральный банк перешёл к плавающему курсу национальной валюты.

Центральный банк должен учитывать и другие вещи: стабильность банковской системы страны, должен смотреть на то, как увеличивается либо сокращается денежная масса в экономике, как это влияет на инфляцию. Там очень много составляющих, о которых должен подумать Центральный банк, и лучше не трогать его компетенции.