Владимир Набоков: русские годы - [257]
Фрагмент романа, который должен был впоследствии стать его второй главой, появился в последнем номере «Современных записок» в апреле 1940 года и, следовательно, был написан не позднее начала февраля. Поскольку Набоков никогда не отдавал в печать какую-либо часть нового произведения, если оно не было обдумано во всех деталях, можно предположить, что уже к началу 1940 года — не более чем через месяц после завершения «Волшебника» — у него окончательно сложился замысел романа, в котором он возвращается к теме утраты близкого человека, придумав для нее новую оправу.
«Ultima Thule», написанная, вероятно, в марте и апреле 1940 года, должна была стать первой главой романа «Solus Rex»>46. Когда Набоков отказался от идеи романа, он напечатал «Ultima Thule» как самостоятельный рассказ, написанный в форме письма художника Синеусова к его недавно умершей жене. Сохранив абсолютную ясность ума, несмотря на то что он целиком поглощен горем, Синеусов иронизирует над абсурдностью своего послания к мертвой и пытается представить себе ее реакции, если бы она смогла прочесть его письмо.
В своем письме Синеусов рассказывает об Адаме Фальтере, который когда-то был его репетитором в Петербурге и которого они с женой не так давно встретили на Ривьере. Фальтер, как кажется, сошел с ума оттого, что он случайно разгадал загадку мира (когда он неосмотрительно поделился своим знанием с психиатром, тот немедленно умер от разрыва сердца). Синеусов, которого всегда привлекала метафизика и который сейчас отчаянно ждет хоть какого-нибудь намека на то, что его жена продолжает где-то существовать, пытается выведать у Фальтера его секрет. Однако Фальтер — отчасти сверх-, а отчасти недочеловек[161] — легко уходит от прямого ответа, а в конце беседы заявляет, что «среди всякого вранья я нечаянно проговорился, — всего два-три слова, но в них промелькнул краешек истины, — да вы, по счастью, не обратили внимания». В этом превосходном рассказе, одном из лучших у Набокова, есть немало удач: отчаяние и скорбь, проглядывающие сквозь натужную, самозащитную игривость, с которой Синеусов говорит о смерти; блеск умозрений, порожденных его сознанием; изображение Фальтера до того, как «удар истины грянул в него», и его образ после этого события, который заставляет нас, пока мы читаем рассказ, поверить в героя, утратившего обычные связи с внешним миром (он не способен даже сам зажечь свет) и одновременно овладевшего разгадкой сущности всех вещей; игра Фальтера и Синеусова в метафизические догонялы.
«Ultima Thule» содержит лишь несколько неявных намеков, связывающих рассказ с «фулианскими» линиями «Solus Rex». Какой-то северный поэт заказывает Синеусову серию иллюстраций к своей поэме под названием «Ultima Thule». Хотя после этого поэт исчезает без следа и едва ли появится вновь, Синеусов продолжает работу, которая помогает ему совладать со смертью жены. Как он пишет ей, «Ultima Thule» — «остров, родившийся в пустынном и тусклом море моей тоски по тебе, меня теперь привлекал, как некое отечество моих наименее выразимых мыслей». В примечании к рассказу Набоков пояснил:
Придумывая все новые подробности воображаемой страны (которая вначале лишь отвлекала его от горя, но со временем переросла в самодовлеющую художественную манию), вдовец настолько вжился в Thule, что она начинает порождать собственную реальность. В первой главе Синеусов упоминает, между прочим, о своем намерении переехать с Ривьеры в Париж на свою старую парижскую квартиру; на самом деле он переезжает в угрюмый дворец на бледном северном острове[162]. С помощью искусства он пытается воскресить жену в облике королевы Белинды — жалкая уловка, которая не позволяет ему победить смерть даже в мире вольного вымысла. В третьей главе ей предстояло снова умереть — она погибала от взрыва бомбы, предназначавшейся ее мужу, на новом мосту через Эгель, через несколько минут после возвращения с Ривьеры>47.
Во второй главе романа «Solus Rex», которая была напечатана как отдельный рассказ, изображен тот самый день, когда король должен потерять свою жену>48. Он вспоминает, что ровно пять лет назад был возведен на трон, став невольным участником заговора против своего кузена, законного наследника престола принца Адульфа.
Многое в «Ultima Thule», как и в полном тексте «Solus Rex», предвосхищает Земблю и «Бледный огонь»: непосредственное метафизическое исследование смерти; воображаемая северная страна со своим воображаемым северным языком; дворцовые интриги, королева, живущая на Ривьере, покушение, в котором по ошибке погибает не тот человек, сам шахматный термин «solus rex» и сопутствующий ему образ одинокого короля; опьяняющая атмосфера гомосексуальности и зеркальная перевернутость обычной морали. Тем не менее Зембля и Туле совершенно не похожи друг на друга. В Зембле все прозрачно, все освещено безмятежным светом кинботовской самовлюбленности и той блистательной гармонии, которую, как ему кажется, являет собой его страна с ее перевернутыми обычаями. По контрасту с Земблей, символом Туле выступает вездесущая паутина, или вереск, который «опутал измене стремена и ноги и не пускает далее». Все здесь паутинно и опасно, запутанное переплетение политики, истории, социологии и психологии, где наивный, неловкий, самокритичный король то и дело теряется в непроходимых терниях.
