Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня» - [11]

Он и возвратился в команду в полном прежнем объеме. Хорошо отыграл четыре матча на выезде. Был, правда, один сбой в Таганроге, где, столкнувшись с нападающим соперника, он выпустил пойманный было мяч, словно забыв про уже обретенное умение отбивать его кулаками. За эту забывчивость и поплатился голом. Но игры в Станиславе, Львове, Ужгороде стали победными. И это были его победы.

На поле борьбы за личное счастье

Нынче уже не шепотом можно говорить, что Днепропетровску суждено было стать одним из базовых городов советского ракетостроения и космической промышленности. А в описываемый период мощное конструкторское бюро и равноценное промышленное предприятие интенсивно строились и уже приступали к работе. Во главе КБ вставала мощная фигура академика Михаила Янгеля, а строительство всего комплекса возглавлял Леонид Губанов, который в дальнейшем, после завершения работ на Днепре, был назначен начальником строительства новосибирского Академгородка. Заметим также, что на этом предприятии вырос и стал его руководителем и будущий президент Украины Леонид Кучма.

Ольга Леонидовна Губанова была серьезной девушкой, которой не было никакого дела до футбола или другого рода спортивной деятельности. Она училась в химико-технологическом институте, и ежедневный путь ее к месту учебы пролегал но улице Ворошилова, где на первом этаже предоставленной ему двухместной комнатушки общежития проживал лучший вратарь Днепропетровщины, он же студент медицинского института Владимир Маслаченко. И вот настал день, когда эту идущую мимо его окон девушку он увидел да и задался целью всколыхнуть в ее душе интерес к своей, то есть его, Владимира, персоне. Поставленную перед собой задачу он с успехом реализовал на одном из вечеров в городском Дворце студентов.

Постепенно наращивая успех на иоле борьбы за личное счастье, он однажды переступил порог Ольгиного дома и предстал перед ее матушкой. Не сказать, чтоб он не показался, но матушку сильно смущала социальная прослойка, которую данный кавалер представлял: что и говорить, слава о футболистах шла по городу недобрая.

Тем не менее роман завязался, к тому же серьезный. Вот уж полвека, как он длится, и похоже, у нас с вами будет не один случай осторожно к нему прикоснуться.

Николай Петрович Морозов, как было заранее оговорено, проработал в Днепропетровске год, в течение которого он укрепил «Металлург», поднял его мастерство и репутацию. Перед отъездом в Москву Морозов сказал Маслаченко: «Недалек день — мы тебя вызовем, а пока живи, играй, учись — спокойно и уверенно».

У Владимира теперь было свое, личное, ему специально выделенное жилье. Неважно, что эта была всего лишь комната, да и та — на двоих с товарищем по команде. Зато в самом центре, прямо напротив обкома партии. Обком при этом хорошо смотрелся. Лучше всего он смотрелся через щель, не просто шедшую через всю стену комнаты, но надвое делившую весь дом. И не только дом. Будь Владимир студентом-геофизиком, он, возможно, решил бы, что дом возведен на тектоническом разломе, который к тому же расширился после недавнего землетрясения. Но Владимир был студентом другого профиля, и для него трещина в собственной лодыжке явилась бы фактором куда более тревожным, нежели в стене собственного жилища. Неважно, что в комнате он жил не один, что в ней едва помещался стол, что душевая колонка топилась дровами, — в конце концов, он бы мог обходиться и без горячей воды. За плечами — всего лишь двадцать лет, а впереди — целая жизнь. Башни московского Кремля казались теперь совсем недалекими. Чувствуя такую близость кремлевских башен к юному дарованию, руководство команды и области было вынуждено принять меры пока пассивного его удержания на родной земле. Так, вскоре ему улучшили жилищные условия, предоставив отдельную комнату.

В конце лета пятьдесят шестого года Николай Морозов, уже начальник команды мастеров московского «Локомотива», прислал ему приглашение приехать в столицу для переговоров. Перед посадкой в поезд Владимир увидел Ольгу — семья Губановых уезжала из Днепропетровска в Москву. Навсегда. Словно сама судьба подталкивала и его покинуть этот город.

Через несколько дней он вернулся из столицы, и но городу поползли слухи: Маслаченко получил интересное предложение и скоро уедет. Это вызвало беспокойство в среде городских болельщиков и смятение в высших партийно-административных и хозяйственных органах областного центра. Как позже выяснилось, в состояние повышенной боевой готовности были приведены работники милиции, военкомат, внутренние и железнодорожные войска. Перед ними стояла задача: выследить, выявить, пресечь и обезвредить!

Но, конечно же, не лыком шит оказался наш герой. Да и будь иначе, разве писались бы нынче эти строки? Недаром он уже окончательно определился в том человеческом амплуа, что требует тонкого искусства, расчета, видения поля действия. В назначенный день «навсегдашнего» отъезда в столичный «Локомотив», в час прощания с городом на Днепре Владимир Маслаченко прибыл на вокзал к поезду, уходившему на Москву. Прибыл без багажа, с пустыми руками и беззаботным видом, который никак не должен был обеспокоить спецагентов, следивших за ним из-за вокзальных углов, столбов, урн, ларьков и готовых в нужный момент стремительно войти в плотный силовой контакт с беглецом. И словно висело в воздухе: «Эй, вратарь, готовься к бою!» Он готовился. По версии тайного сценария, он приехал на вокзал проводить в Москву своего друга и коллегу по «Металлургу» Алика Петрашевского (Александра Сигизмундовича Петрашевского, ныне спортивного директора футбольного клуба «Динамо» (Москва)).