Владимир Ленин — собиратель земель Русских - [7]

Упоминавшийся выше М. Палеолог, посол Франции в России, встречавшийся с Керенским, слушавший, наблюдавший его, дает ему такую оценку: красноречив, отличается блестящим бряцанием слов. И какое разнообразие тона! Какая гибкость позы и выражения! Он по очереди надменен и прост, льстив и запальчив, повелителен и ласков, сердечен и саркастичен, насмешлив и вдохновенен, ясен и мрачен, тривиален и торжественен. Он играет на всех струнах… Но что за этим театральным красноречием, за этими подвигами трибуны и эстрады? – Ничего, кроме утопии, комедиантства и самовлюбленности. Временное правительство, Керенский – банкроты. Им на смену неизбежно придет Ленин.

И вот как о Керенском отзывался (и как о человеке, и как о главе Временного правительства) видный деятель партии кадетов В.Д. Набоков: «За ним, Керенским, нет таких заслуг и умственных, и нравственных качеств, которые бы оправдывали восторженное отношение толпы. Но несомненно, что с первых же дней душа его была «ушиблена» той ролью, которую история ему – случайному маленькому человеку – навязала и в которой ему суждено так бесславно и так бесследно провалиться.

С болезненным тщеславием в Керенском соединялось еще одно неприятное свойство: актерство, любовь к позе и, вместе с тем, ко всякой пошлости и помпе… До самого конца Керенский совершенно не отдавал себе отчета в положении. За 4–5 дней до октябрьского большевистского восстания, в одно из наших свиданий в Зимнем дворце, я прямо спросил, как он относится к возможности большевистского выступления, о котором тогда говорили все. «Я готов отслужить молебен, чтобы такое выступление произошло», – ответил он мне. – «А уверены ли вы, что сможете с ним справиться?» – «У меня больше сил, чем нужно. Они будут раздавлены окончательно…»Но раздавлен был Керенский, а «узурпаторы»-боль– шевики, совершив революцию, остановили войну с Германией, спасли сотни тысяч солдат. Мятежных генералов они отпускали под честное слово; те, правда, тотчас же снова устраивали заговоры, а потом начали и гражданскую войну в России при поддержке всех внешних врагов нашей страны.

Глава II. Борьба Ленина за сохранение российской державы

Брестский мир – тяжелая, но необходимая плата за сохранение российского государства

В декабре 1917 года начались переговоры между Советским правительством и Германией о заключении мирного договора. Обосновывая мотивы, в соответствии с которыми Советская Россия начали эти переговоры, Ленин заявлял: «Было бы ошибкой построить тактику социалистического правительства России на попытках определить, наступит ли европейская и особенно германская социалистическая революция в ближайшее полгода (или подобный краткий срок) или не наступит. Так как определить этого нельзя никоим образом, то все подобные попытки, объективно, свелись бы к слепой азартной игре».

Ленин подозревал, что между Антантой и Германией вполне может быть достигнута сделка, причем, разумеется, за счет России. И он был прав, – во всяком случае У. Черчилль допускал возможность такой сделки: «Гигантские захваты, сделанные Германией в России, и ненависть и презрение, которые союзники питали к большевикам, дали Германии возможность сделать важные территориальные уступки Франции и предложить Англии полное освобождение [немцами] Бельгии… Подобным же образом облегчалось соглашение с Австрией и Турцией. Таковы были предпосылки этой великой возможности. Она была последней. Но Людендорф ничего такого не хотел». Вместо этого, пишет У Черчилль, Людендорф решил предпринять «величайшее наступление» на Западном фронте и выиграть войну на поле брани». (Churchill Winston S. The World Crisis. 1916–1918. Vol. II. P. 123–124.)

И все же слухи о сделке между Германией и Антантой за счет России витали в воздухе. Так что тревога была обоснована.

Как уже говорилось, в первые же дни после Октябрьского восстания Советское правительство предложило всем воюющим странам начать переговоры о перемирии. Страны Антанты не ответили. Немцы же советское предложение приняли; было решено начать переговоры 2 декабря 1917 года.

Советское правительство еще раз направило соответствующую ноту союзникам, предлагая им «присоединиться к мирной платформе и вступить в общие мирные переговоры для заключения перемирия на фронтах всех воюющих наций». Получив ноту советского правительства, британский посол Д. Бьюкенен записал в своем дневнике: «Троцкий передал военным атташе союзников ноту, которая утверждает, что его правительство никогда не желало сепаратного мира, но намерено мира добиться. Если Россия, после всего, должна будет заключить сепаратный мир, то это будет виною союзных правительств». Правительства стран Антанты не ответили и на эту ноту Советского правительства.

В первый же день переговоров с Германией советская делегация внесла «проект перемирия» на всех фронтах. Одним из главных пунктов этого проекта было предложение о запрещении переброски войск с русского фронта на фронт западных союзников России.

Дожидаясь, что страны Антанты все же откликнутся на «проект перемирия», советская делегация затягивала переговоры. 7 декабря советские представители предложили прервать переговоры на 10 дней. Как сообщал Троцкий британскому, французскому, американскому, китайскому, итальянскому, японскому, бельгийскому, румынскому и сербскому посольствам в Петербурге, «переговоры… прерваны по инициативе нашей делегации на одну неделю, чтобы дать возможность в течение этого времени информировать народы и правительства союзных стран о самом факте переговоров, об их направлении».