Владелец лучшего клуба для геев - [10]

Соломоновна, – только я с вашего позволения переоденусь, а то у вас тут такая жара. Все, что угодно, – весело сказал Гога и, позвонив в бар, заказал две бутылки холодной водки. Раиса Соломоновна сбросила ботфорты и достала из сумочки домашние тапки в виде пушистых котиков. Гога посмотрел на котиков и открыл первую бутылку. Саныч понял, к чему все идет, и печально отключил телефон. Славика в кабинет не приглашали. Он пришел сам.

Сначала они пили за знакомство. Потом начали петь. Гога предложил вернуться на сцену, Раиса Соломоновна согласилась и, как была, в домашних тапках, полезла на эстраду. За ней полез Гога в ее кожаных ботфортах. В ботфортах и шелковой рубашке от армани он напоминал разночинца. Славик запустил фонограмму. Раиса Соломовна вернулась к криминальной тематике, Гога подпевал. Ботфорты поблескивали в свете софитов.

Зайдя в туалет, Саныч нашел Славика. Тому было плохо, он поливал себя водой из умывальника и тяжело глотал горячий воздух. Х..во? – спросил его Саныч. Нормально, – прохрипел Славик, – нормально.

Славик, – сказал Сан Саныч, – я давно хотел тебя спросить, может, это не лучшее место для такого разговора, но все-таки не знаю, будет ли еще случай – как ты вообще к геям относишься? Славик подставил голову под холодную струю, выдохнул и присел возле стеночки. Чуть помолчал. Я вам, Сан Саныч, так скажу, – доверительно заговорил он, сплевывая воду. – Меня вообще от геев не прет. Но, – он поднял вверх указательный палец, – на то есть свои причины. Ну и что за причины?

– спросил Саныч, возвращаться в зал не хотелось, поэтому он решил переждать тут. Причины /личного /характера, – сообщил Славик. – Я – аллергик. Мы, аллергики, как правило, сидим на колесах. Вот я, например, – сказал Славик и достал папиросу, – сижу. Уже десятый год. Раньше мне врач прописывал. Но потом меня перестало вставлять, понимаете? А моя сестра работает в фармацевтической компании, у них под Киевом фабрика открылась. Им немцы на полмиллиона аппаратуры завезли, целый цех построили в рамках реабилитационной программы.

Там какой-то дерибан был, фабрику открывали с понтами. Йошка Фишер приезжал на открытие, президент немецкий. – Славик нервно выпустил дым. – Бывший, – добавил он. – Запустили, значит, цех, сделали пробную партию, и тут госстандарт сказал: ни… – продукция не отвечает стандартам, слишком высокое содержание морфина. Кого? – не понял Саныч. Морфина, – повторил Славик. – Там фишка в том, что оборудование было ихнее, а сырье наше. А поскольку у них техника ориентирована на безотходное производство, то есть отходов у них просто не бывает, то вышло так, что они начали массово штамповать наркотики средней тяжести. Программу свернули, ясное дело. Фабрика обанкротилась. Профсоюзы подняли шум, их поддержали наши зеленые.

Писали письмо Йошке Фишеру. Но он не ответил. Ну, одним словом, всех уволили, мою сестру тоже. А чтобы как-то уладить конфликт с профсоюзами, зарплату коллективу выдали продукцией. Они теперь стоят на житомирской трассе и продают эти таблетки туристам вместе с мягкими игрушками. А мне сестра несколько упаковок привезла. Так что я аллергик, чтоб вы знали… А при чем тут геи? – спросил Саныч после долгой паузы. А… его знает, – признался Славик. – Вот, возьмите, – сказал он и протянул Санычу две таблетки. – Хорошая штука. Рубит на раз. Саныч взял таблетки и глотнул их одну за другой. Хуже не станет, – подумал он. Хуже не стало.

Раиса Соломоновна совсем напилась. Она вырвала микрофон из рук Гоги и начала петь песни из кинофильмов. Свой рыжий парик она надела на встревоженного Славика. Гога попробовал забрать у нее микрофон, но она вцепилась ему в волосы и начала кричать. Славик попробовал оттащить ее от босса, но тщетно – Раиса Соломоновна крепко держалась за Гогу одной рукой, другой пытаясь выцарапать ему глаза. Гога сначала пробовал ее оттолкнуть, но потом тоже завелся и начал вслепую махать кулаками. Первым ударом он свалил с ног Славика.

Славик схватился за челюсть и снова кинулся оттаскивать Раису

Соломоновну. Раиса, встретив сопротивление, озверела и набросилась на Гогу с новой силой. После нескольких попыток она проехалась-таки по его левой щеке, оставляя кровавые борозды и обламывая накладные ногти. Гога вскрикнул, отступил и поддал Раисе Соломоновне ногой прямо в живот. Раиса отлетела назад и вместе со Славиком, который за нее держался, свалилась в зал. Гога, ругаясь, вытирал кровь. Саныч,

– крикнул он, – будь другом, вынеси отсюда эту ведьму. И музыку ее выключи, – крикнул он. Саныч подошел к певице, взял ее за шкирку и потащил к выходу. Следом с плачем бежал Славик в парике, Гога смотрел на все это со сцены и ругался. Ведьма, – кричал он, стоя посреди сцены, – ведьма чертова! Саныч вызвал такси, сунул Славику бабки и вернулся в клуб. Гога сидел на краю сцены, вытирая кровь шелковым рукавом, и пил водку из горла. Ведьма! – заплакал он и ткнулся носом Санычу в грудь. – За что она меня? Вот ведьма!

Нормально, брат, – ответил ему Саныч. – Давай я тебя домой отвезу.

Они вышли на улицу. Горбун стоял возле своей машины, посмотрел на