Вкус жизни - [45]

Летом в жаркие дни переполненные электрички, автобусы и маршрутки мчались к берегу моря из раскаленного города. И только счастливчики удобно располагались на деревянных и кожаных сиденьях, остальные стояли, плотно прижавшись друг к другу, со взмокшими спинами. Для них эта пытка продолжалась минут двадцать-тридцать, потом толпа с сумками, рюкзаками вываливалась через открытые двери и быстрым шагом отправлялась к морю на солнечные ванны. Там места хватало всем.

В начале лета солнце нещадно палит спину, а вода обжигает холодом ноги, загорающие стадами ходят вдоль берега, смельчаки с воплями бросаются с разбегу в воду, но забежать могут только по колено и, как подкошенные, изображая ныряние, падают в воду, цепляясь животом за жесткий песок. Обратно они стараются идти медленно, изображая несусветную закаленность, и хотя тело покрылось миллионом пупырышек, приобрело фиолетовый оттенок, и все, что у них может сжаться, сжимается максимально, выглядят они почти героями.

Тут, на самой большой песчаной кровати, случаются романы, просто мимолетные знакомства, смотря кто и зачем сюда пришел. Большая часть просто подставляет свои животы солнцу и дремлет, прикрыв голову панамой или полотенцем, кто-то играет в пляжный футбол, оглашая окрестности непечатными фразами, интеллигенция занята шахматами, картами или бегает трусцой вдоль моря, тряся нетренированными телесами.

Ему показалось, что он немножко влюбился. Она так грациозно прогуливалась вдоль берега, что на ее точеную фигуру и приятное личико обратили внимание многие, очень многие мужчины. И уже несколько хорошо сложенных пляжных плейбоев крутились возле нее как бы невзначай.

Фарбус критично посмотрел на свое выступающее брюшко, на отсутствие какого-либо рельефа на руках и, правильно оценив свои шансы, зажмурился и надвинул на глаза бейсболку. Сон одолел его моментально и перенес далеко-далеко – в мечты, в телесериалы, кровавые боевики и эротические приключения. Там, где правит сон, все смешивается в коктейль, заставляя нас утром брать сонник или креститься, приговаривая: «Спаси и сохрани».

Солнце жарило все сильнее, в горле пересохло, и хотелось разбавить липкую слюну глотком воды или колы. Но лень уложила его на обе лопатки, нашептывая на ухо: «До кафе далеко». И тут спасительный выкрик: «Кому мороженого?» заставил встать.

Эта «конфетка» оказалась в очереди прямо за ним. Крутившиеся возле нее плейбои куда-то исчезли, и появился шанс. Уже возле продавщицы Фарбус ненавязчиво, так, как умел делать только он, спросил:

– Можно я вас угощу мороженым?

Она с удивлением и легкой улыбкой посмотрела на него:

– Можно.

Фарбус подтягивал свой живот изо всех сил, что удавалось ему с большим трудом, а в моменты, когда он забывался, увлеченный беседой, живот нагло распускался. Она его узнала, недавно ей попался на глаза литературный вестник, где была рубрика «Художественный обзор» с фотографиями тех, у кого брали интервью. И когда Фарбус сказал, что занимается живописью, она радостно произнесла:

– Так вот почему мне показалось знакомым ваше лицо! – и добавила: – А я немножко пишу.

Когда встречаются два увлеченных человека, тем более, если один из них Фарбус, для них перестает существовать окружающий мир.

Женщины, как подтверждает история, любят ушами (мы говорим об интеллектуалках). Если мужчина обладает только хорошим рельефом, он может подойти в краткосрочной роли «жеребца», его используют, поставят в стойло и забудут… до следующих скачек. Так же и женщина с хорошей внешностью часто оказывается, простите меня, дурой, но это не так страшно, как в случае с мужчиной. Женщины любят ушами, а некоторые мужчины – только глазами.

Уже через час «конфетка» не могла оторвать от него взгляд, он ей казался почти божественным. Так, как он разбирался в литературе, в ней не понимал никто. Он знал всех лучших писателей современности и древности, включая таких, о ком сейчас и слыхом не слыхивали, мог запросто пересказать любой отрывок из любого произведения. Она была им очарована, и этим же вечером они сидели на его балконе в Старом городе с бокалами вина, любуясь заходом солнца.

Фарбус знал, что это не Она, но ему было одиноко в этом мире, хотелось любви, ласки. Он любил только ту, одну, далекую, которую видел из другого мира, а сейчас просто кто-то должен был быть с ним рядом.

Она его не любила, но она перед ним преклонялась и готова была мыть ему ноги, исполнять каждую просьбу, все, что он только пожелает. Но он ничего не хотел, просто встречать вместе с кем-то рассвет и провожать солнце в ночь.

Ее рассказы стали печататься в лучших изданиях, все пытались заполучить нового талантливого автора. Когда она появлялась на презентациях очередной своей книги, мужчины при виде ее просто начинали пускать слюни, восторгаясь: «Такая красивая, молодая и талантливая». Но, к сожалению, она не знала, кому обязана этим талантом, и, возвращаясь к нему под крышу, стала понемногу меняться. Ей уже не так нравились его картины, она начинала их критиковать. Он смотрел на нее и не переставал удивляться всему человечеству, задавая себе вопрос: «Интересно, а Он про них все знает?» – и сам себе отвечал: «Конечно, все знает, просто дает им свободу выбора».