Вкус невинности - [46]

Вручив ему бокал с французским бренди, Чарли опустился в кресло и, не сводя глаз с Барнаби, сделал несколько глотков из своего бокала.

– Что случилось, Барнаби?

– Кто-то в стране занимается темными делишками, – наконец заговорил гость, пригубив бренди. – Отец и другие важные персоны обратились ко мне за помощью. Это официальная просьба, но она сделана конфиденциально. Меня попросили провести расследование и, если это возможно, привлечь к суду того, кто стоит за серией грязных спекуляций земельными участками.

Отец Барнаби был одним из пэров, осуществлявших надзор за деятельностью недавно учрежденной лондонской полиции.

Чарли нахмурился:

– Вы говорите, что это целая серия нарушений закона?

Барнаби кивнул:

– Да, именно это всех нас и тревожит. Выяснилось, что злоумышленник действует уже около десятилетия. Люди встревожены его небывалой активностью и наглостью. Преступления совершаются в различных местах страны. Столь большой географический разброс позволял злоумышленнику долгое время действовать безнаказанно, и только теперь власти заметили, что это целая серия целенаправленных спекуляций. – Барнаби сделал паузу и, снова пригубив напиток, продолжал: – А теперь представьте, что я уже больше недели мотаюсь по стране и собираю сведения о спекуляциях землей в судах, у шерифов и властей различных графств. – Барнаби тяжело вздохнул и закрыл глаза. – Недавно я был в Ньюмаркете и остановился на ночь в доме Диллона и Прис. Когда Диллон узнал, чем я занимаюсь, он позвал Деймона, и мы втроем долго сидели, обсуждая все это. У нас возникло несколько версий, но в конце концов мы решили, что будет лучше обратиться за помощью к вам и Габриэлю.

Чарли озабоченно нахмурился.

– Я не слышал о том, что в нашей округе кто-то спекулирует земельными участками, и уверен, что до Габриэля тоже не доходили подобные слухи.

Барнаби устало махнул рукой, в которой держал бокал.

– В случаях, о которых идет речь, правда о махинациях всплыла только потому, что всполошились крупные инвесторы, финансировавшие строительство железных дорог. С ними едва не случился удар, когда они узнали, какие бешеные деньги им придется заплатить за земельные участки, по которым в соответствии с планом должны быть проложены пути. Это был настоящий грабеж, и инвесторы подняли шум. Они представили в полицию список участков, за которые их компании вынуждены были выложить кругленькие суммы. Об этом узнал мой отец и сразу же обратился ко мне.

– Ага, теперь все понятно, – насмешливо промолвил Чарли. Многие крупные инвесторы пэры Англии, состоятельные аристократы и, конечно же, не желают терять зря свои деньга. – Значит, инвесторы решили дать спекулянтам бой?

– Можно и так сказать. – Барнаби помолчал, а потом добавил: – Из Ньюмаркета я поехал в Лондон и проконсультировался там с отцом и нашим старым другом инспектором Стоксом. Они мне тоже посоветовали поговорить с вами и Габриэлем.

Брови Чарли поползли вверх.

– Я пока не понимаю, чем я могу быть вам полезен, но тем не менее готов выслушать вас.

Барнаби усмехнулся:

– Все случаи, о которых идет речь, имеют нечто общее, – сказал он и замолчал, когда в комнату вошел Крисп с подносом, уставленным тарелками с холодными закусками.

Поставив поднос на маленький столик перед гостем, дворецкий удалился. Проголодавшийся Барнаби тут же набросился на еду. Чарли, потягивая бренди, ждал, когда его приятель утолит голод.

– Каждый раз в руках у спекулянта оказывался участок земли, без которого немыслимо было завершение строительства объекта, – продолжал Барнаби, доедая сочный ростбиф, – будь то сеть каналов, новая дорога или железнодорожная ветка.

– То есть каждый раз строители попадали в критическую ситуацию?

Барнаби кивнул.

– Я вам больше скажу: этот спекулянт хорошо знает, где пройдет тот или иной канал, дорога или путь еще до того, как это становится широко известно. Бывали случаи, когда он приобретал соответствующий участок земли за несколько лет до объявления начала строительства.

Чарли бросил на своего приятеля удивленный взгляд:

– Интуиция?

– Если да, то она у него чертовски хорошо развита. Но я думаю, что дело тут в другом. – Я исследовал все случаи спекуляции и пришел к выводу, что злоумышленник каждый раз очень тщательно выбирает участок земли для приобретения. Я не верю, что ему помогает только интуиция.

– А сколько всего подобных сделок было заключено?

– Пока я насчитал двадцать три.

– А с чего вы взяли, что все двадцать три дела провернул один и тот же человек?

– Или одна и та же группа людей, – с мрачным видом поправил его Барнаби. – Дело в том, что преступник или преступники всегда используют один метод – метод настойчивого убеждения или, скорее, давления.

– Они убеждают владельца земли продать ее?

Барнаби кивнул:

– Все, как правило, начинается совершенно невинно. Местный поверенный предлагает владельцу земли от лица клиента, пожелавшего не называть свое имя, продать участок. Если владелец соглашается – а многие именно так и поступают, – то на этом все и заканчивается. Но когда владелец земли отказывается продать ее, спекулянт начинает давить на него. Сначала давление бывает сравнительно мягким: то посевы затаптывают случайно забредшие на поля стада коров, то рушится забор, огораживавший ферму… Одновременно возрастает цена, которую владельцу предлагают за участок земли. В некоторых случаях эти предложения походят на руку помощи, протянутую в трудную минуту. Владельцы в конце концов сдаются и продают землю. В семи случаях дело дошло до членовредительства, а в трех – даже увечья не заставили владельцев земли расстаться с нею. И тогда преступник прибег к крайней мере. – Барнаби взглянул в глаза Чарли. – К физическому устранению непокорных.