Вкус нашей ненависти - [22]

Четвёртый раз с ней завершается моим неким нежеланием. Даже первый раз, который помню смутно, оказался лучшим по сравнению с тем, что есть сейчас, ничего не говоря о том, что был до похода в душ и после моей весёлой ночёвки у неё. Тело работает отдельно от разума. Я ничего не запоминаю, лишь эмоциональное отстранение. Первый раз в жизни, я сознательно не желаю секса. Всегда есть физическое и моральное влечение, когда привлекает аромат, движения, может быть, глупые диалоги, в которых участие принимает флирт, хотя вы оба понимаете, чем всё завершится. Сегодня второе отступило. И это навивает некий страх. Она привлекала меня не только на физическом уровне, но на эмоциональном. Я не понимаю, что у неё в голове. Ребекка не позволяет проникнуть в сознание. Она выстроила стену и, в конечном счёте, обозначила рамки и правила. Сейчас осознаю, что зря нарушил и переступил черту. Всё было намного лучше, когда поцелуев не было. Не знаю, зачем попер против, но больше не хочу. Она не изменилась за секунду и не попыталась проникнуться, она дала то, чего я хотел, не испытывая ничего.

Выкидываю подобные мысли из головы, ведь всё основывается на сексе, а не романтическом увлечении. Мы оба засыпаем. Я, смотря в потолок, она, повернувшись ко мне спиной. Никаких объятий, поцелуев, нежности и пожеланий «спокойной ночи». Ничего. И так должно быть.

К утру скверное настроение испаряется. Я просыпаюсь раньше, но на этот раз видя не её спину, а лицо. Между нами имеется расстояние, но благодаря ноге, которую она вытянула, соприкасаемся коленями. Одеяло, что она обнимает и которое просунула между ног, лишь немного накрывает меня. Я не хочу лежать и пялиться на неё, как влюблённый щенок, потому что это не так, но в течение минуты рассматриваю лицо девушки. От былой Ребекки нет и следа. Ни унции косметики. Она кажется намного моложе, как будто я лежу в постели с девочкой, которой вчера исполнилось восемнадцать. Каштановый локон покоится на щеке, и я не тороплюсь его убирать. Длинные ресницы трепещут, а из приоткрытого рта льётся тёплое дыхание, которое едва достигает моего плеча. Очерчиваю четкий контур губ, которые ни тонкие и не пухлые, совершенно идеальные и только украшают её лицо. Нет того огня, с которым она смотрит на меня, и это только из-за того, что глаза закрыты. Знаю, когда она откроет их и обнаружит меня, пламя вспыхнет. Скольжу взглядом по изгибу талии и принимаю сидячее положение. Одеяло лежит так, что мой максимум – рука, немного талии, бедра и согнутая в колене нога.

Прекращаю этот бред, которым занимаюсь и покидаю спальню. Я снова беру её щётку без угрызения совести, чищу зубы, а следом нахожу банку с кофе. Не уверен, что хочу завтракать, но всё же открываю холодильник, обнаружив всё необходимое. В конечном счёте, спустя десять минут, аромат бекона и яичницы витает по квартире.

– Ты пользуешься моим гелем и душем тогда, когда их принимаю я, спишь в моей кровати, используешь зубную щётку, что не гигиенично, лазишь по холодильнику. Чего ожидать дальше? Твой чемодан с вещами?

Поворачиваюсь к девушке и окидываю её быстрым взглядом. Удивительно, но, чтобы накраситься, ей хватило так мало времени. В итоге: передо мной прежняя Ребекка, волосы которой ровным прядями ниспадают на одну сторону и достигают груди, все изгибы прячутся под лёгким розовым халатиком, и мой взгляд сосредотачивается только на ложбинке между грудей, которая углубилась благодаря скрещенным рукам под ними. Отлично, ведь я успел только натянуть шорты, умыться и приготовить завтрак.

Улыбка появляется автоматически.

– Можешь просто сказать спасибо за ночь и утро.

– Джейк…

Закатываю глаза и фыркаю, перебивая её будущую речь.

– Ты умеешь просто говорить спасибо без высунутых колючек?

– Умею, но это наглость.

Ставлю пару тарелок на столешницу, следом к которым присоединяется кофе. Оно жизненно необходимо, ведь спал я по-настоящему дерьмово, пока не понимаю, по какой причине, ведь это никогда не было проблемой.

– Скажи спасибо за завтрак и займи рот.

– Спасибо, – хмурится она.

Я занимаю барный стул за кухонным островом и смотрю на девушку, которая не торопится делать то же самое. Она продолжает смотреть на меня. Беспечно делаю глоток кофе и засовываю вилку в рот, отвечая взаимным взглядом. Эта немая игра может длиться сколько угодно, я не чувствую себя неуютно, мне вполне комфортно. За короткое время удалось привыкнуть к ней и её несносному характеру. Я точно такой же, так что это практически то же самое, что выносить себя.

– Если не хочешь, я съем за тебя, – сообщаю я, двигая вторую тарелку к себе, но Ребекка тут же изгибает бровь.

– Оставь мой завтрак на месте.

– Или что?

– Или я отгрызу тебе руку до локтя.

– Не сомневаюсь, – усмехаюсь, оставляя её порцию в стороне.

Утро проходит в молчании. Мы не избегаем взглядов друг друга, но и не строим глазки. Если утро с девушкой именно такое, то не уверен, что действительно хочу отношений. Это то же самое, что находиться в одиночестве, разве что рядом мельтешит кто-то. Вполне возможно, таковым может быть собака, у которой больше эмоций. Не знаю, что меня задевает больше: то, что Ребекка не требует внимания или то, что меня действительно это задевает. Ей безразлично, остался я или ушёл, и подобному стоит радоваться, но я почему-то не особо воодушевлен. Как будто женская участь выпала мне, и это я – тот, кто должен просить внимания. Просто какое-то дерьмо. С этим нужно бороться.