Вклад неоинституционализма в понимание проблем переходной экономики - [7]
Теоретически достаточно легко определить условия, которые лежат в основе адаптивной эффективности. Самоочевидно, что должны быть формальные правила (и политические, и экономические), которые найдут свое применение в хорошо специфицированных правах собственности, совершенной конкуренции, децентрализованном принятии решения и устранении промахов. Но такие формальные правила не гарантируют адаптивную эффективность. Это можно проиллюстрировать на примере экономики стран Латинской Америки, которые приняли Конституцию США (или некоторую ее вариацию), когда Латинская Америка стала независимой. Фактически принцип, будто приватизация есть все, что надо для удачного экономического роста, - это результат примитивных представлений многих экономистов о характере природы институтов. Создания эффективного рынка факторов производства и рынка товаров и услуг - это сложный процесс, о котором мы знаем очень мало. Это требует контроля над трансакционными издержками, которые растут по мере использования этой технологии, также это требует создания институтов, которые бы стимулировали развитие организаций, способствующих смягчению и снижению трансакционных издержек. Формальные правила должны дополняться неформальными ограничениями и эффективным управлением для создания подобных рынков. Формируя формальные правила, которые общество принимает, надо учитывать, что взаимозависимость неформальных ограничений и механизма эффективного управления и принуждения - это просто субъективная структура, с помощью которой экономические агенты объясняют мир вокруг них.
Идеология, выбор и адаптивная эффективность
В то время как субъективные модели, которыми пользуются индивиды, представляющие собой некоторую мешанину веры и догм, кажутся просто теорией и мифом, на самом деле они обычно являются элементами организованной структуры, которая способствует экономии при получении и интерпретации информации.
Идеология не играет никакой существенной роли в неоклассической экономической теории. Модели «рационального выбора» предполагают, что экономические агенты пользуются правильными моделями для интерпретации мира вокруг себя или для получения информации, которая поможет им пересмотреть и исправить первоначально неправильно сделанный выбор. Экономические агенты и их организации, которые потерпят в этом неудачу, просто погибнут в условиях совершенной конкуренции, которая характерна для реального общества. Факт, что с помощью полученной информации индивиды смогут модернизировать свои субъективные модели, является достаточно спорным. И если бы постулат экономической теории о рациональном поведении был бы верен, то мы могли бы ожидать, что все «ложные» теории будут отвергнуты, и тогда, если стремление к максимизации благосостояния присуще всем людям, экономический рост будет неотъемлемой чертой всех экономических систем. При достаточно большом временном горизонте это, может быть, и верно. Но имея уже 10.000-летнюю историю человеческой экономической истории, мы все еще далеки от всеобщего экономического роста. Очевидно, что мы не обладаем информацией, необходимой для модернизации субъективных теорий, которая способствовала бы выявлению единственно верной модели. В результате единственно возможное равновесие не достижимо, существует скорее множественность равновесий, которые могут нас повести по разным направлениям, включая застой и упадок экономики. Именно поэтому важна идеология. Но как возникают субъективные индивидуальные модели и как их можно изменить?
Использование субъективных индивидуальных моделей для объяснения окружающей среды — это, в некотором роде, последствие растущего и передающегося научного знания, а частично это является последствием передачи социального знания, которое представляет собой культурное наследие любого общества. Чем в большей степени прежние знания определяют выбор, тем более верным является постулат о рациональности при анализе экономики. Но со времен человеческой социализации люди придумали множество мифов, табу, религий и догм для объяснения окружающей среды, которые, можно сказать, бросили вызов «научному» объяснению. И люди до сих пор этим занимаются. Культура - это просто смесь различных знаний. Культура переплетена со стандартами поведения, которые применялись для решений локальных проблем, связанных с обменом (будь то обмен социальный, политический или экономический). В любом обществе развиваются неформальные правила для структуризации человеческого взаимодействия. Эти правила как бы являются основным «акционерным капиталом», который формирует культуру общества. Культура также предоставляет языковую основу для интерпретации информации уже не чувствами, а мозгами. Таким образом, культура играет важную роль при формировании не только формальных правил, но и неформальных ограничений, которые также являются частью институциональной структуры.
Идеологические догмы индивидов помогают им объяснить изменения окружающего их мира. Эти изменения формируются под влиянием фундаментальных изменений относительных цен, что в итоге приводит к несогласованности результата, который предсказывается в рамках субъективных индивидуальных моделей, и реально полученного результата. Но это еще не все. Важны сами идеи, которые являются некоторой комбинацией изменения относительных цен, которые интерпретируются в соответствии с культурными ценностями в субъективных индивидуальных моделях, определяющих выбор в обществе.
В этой книге предлагается новый подход к проблеме насилия и показывается тесная взаимосвязь экономического и политическо¬го поведения. Большинство обществ, относящихся к «естественным государствам», ограничивают насилие при помощи политического манипулирования экономикой для создания привилегированных групп интересов. Это позволяет ограничить применение насилия влиятельными индивидами, но одновременно создает препятствия для экономического и политического развития. С другой стороны, современные общества создают открытый доступ к экономическим и политическим организациям, стимулируя политическую и эконо¬мическую конкуренцию.
Дуглас Норт — лауреат Нобелевской премии по эко-номике 1993 года. Его книга, выдержавшая как минимум 9 изданий на английском языке, является одной из осново¬полагающих работ в области институционально-эволюци¬онной теории. Здесь рассматривается роль институтов (за¬конов, соглашений, кодексов поведения и т. п.) в социаль¬но-экономическом развитии. Особую ценность для россий¬ского читателя имеет анализ влияния четко определенных и защищенных прав собственности на эффективный эко¬номический рост, а также зависимости развития экономи¬ки от исторически сложившейся институциональной сис¬темы.
“Была Прибалтика – стала Прое#алтика”, – такой крепкой поговоркой спустя четверть века после распада СССР описывают положение дел в своих странах жители независимых Литвы, Латвии и Эстонии. Регион, который считался самым продвинутым и успешным в Советском Союзе, теперь превратился в двойную периферию. России до Прибалтики больше нет дела – это не мост, который мог бы соединить пространство между Владивостоком и Лиссабоном, а геополитический буфер. В свою очередь и в «большой» Европе от «бедных родственников» не в восторге – к прибалтийским странам относятся как к глухой малонаселенной окраине на восточной границе Евросоюза с сильно запущенными внутренними проблемами и фобиями.
Николай Иванович Зибер (1844–1888) ― популяризатор Рикардо и Маркса, ставший марксистом еще до появления марксизма, знаток первобытной экономической культуры, предвосхитивший экономическую антропологию, критик маржинализма до его триумфа. В антологии представлены тексты разных лет о биографии и теоретическом наследии Зибера, опубликованы редкие архивные материалы и письма. Составители антологии выражают надежду, что сборник сформирует базу, на основе которой возможно по-новому оценить вклад Зибера в политическую экономию, марксизм, экономическую антропологию, а также быстрее и четче реконструировать различные контексты той эпохи.
Вы никогда не задумывались, почему мы можем позволить себе гораздо больше одежды, чем наши деды, но не дом, в котором ее хранить? Почему цена бензина может удвоиться за несколько месяцев, а падает гораздо медленнее? Почему правительства тех или иных стран игнорируют одни ужасные конфликты, происходящие на планете, но не стесняются вмешиваться в другие? За всем этим стоит экономика. Даршини Дэвид предлагает нам проследить за путешествием по земному шару одного доллара. Сегодня экономика США составляет меньше четверти мировой, но 87% сделок, заключаемых в иностранной валюте, совершаются именно в американской валюте – в долларах.
«Капитал» – главный труд немецкого экономиста и политического деятеля Карла Маркса, несомненно, оказавший влияние на мировую историю. Данное издание – это основные положения и идеи содержащиеся в «Капитале», обработанные немецким экономистом и политиком Ю. Борхардтом. Как отмечает сам Борхардт, ему «удалось передать теорию учения в правильной форме», что «дает ключ непосвященному или новичку к ее пониманию». Книга будет интересна как специалистам, так и всем интересующимся вопросами социально-экономических теорий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге авторы пытаются показать, как возник и развивается кризис и как реагируют на него государство, предприниматели и простые люди. Кому-то это поможет разобраться в происходящем, кому-то – понять, почему привычный мир оказался таким неустойчивым.Ожидание ужаса сильнее самого ужаса. И есть основания полагать, что если нефтяные цены и уровень зарплаты к осени не восстановятся (похоже, что так), к сентябрю-октябрю 2009 года новые правила не только оформятся, но станут понятны всем. А это означает, что в нашей жизни вновь появится определенность и предсказуемость, и мы – в очередной раз – прорвемся.Эта книга – хроника развертывания кризиса в российской экономике с сентября по ноябрь 2008 года, написанная на основе публикаций в газете «Коммерсантъ» и журналах «Деньги», «Власть» и «Секрет фирмы».