Визитка с того света - [53]

– Меня этот вопрос тоже волнует, – призналась я. – Возможно, за мной просто следили, а я, не ожидая подобного поворота, слежку проворонила.

– Но как? Как кто-то мог следить за тобой? Во время твоих посещений ни одного из тех, кто попался на удочку аферистов, в ресторане не было, – упорствовал Мельников.

– Не знаю. Может быть, тот, кто доложил о моем интересе убийце, получил задание проследить за любопытной особой, – предположила я. – За вознаграждение, естественно. А дальше – дело техники. Имея адрес, убийца мог подкараулить меня у лифта. После неудавшегося нападения он решил запугать меня. Смотри, мол, и с тобой может произойти то же, что с колесами таксиста. Наверное, убийца думал, что для молодой девушки этого будет достаточно.

– А тебе этого мало? Ты все еще хочешь ехать к обворованным мошенниками мужчинам, рискуя жизнью? – воскликнул Мельников.

– Больше, чем когда-либо, – ответила я. – Бросать это дело на полпути я не собираюсь.

– Иванова, ты безнадежна, – вздохнул приятель. – Ну, хоть меня ты можешь дождаться? Обещаю, к семи часам я освобожусь, и мы сможем посетить их вместе.

– Нет, Мельников, до семи я успею побывать у всех троих. И уж поверь мне, я заставлю их говорить, – решительно произнесла я. – А ты возвращайся к себе в отдел и спокойно ублажай начальство. И прошу тебя, не переживай так, со мной все будет в порядке.

Приятель еще немного посопротивлялся, но, в конце концов, вынужден был смириться. После этого мы разошлись каждый по своим делам.

Глава 8

Позвонив в областной медицинский центр, я выяснила, что Демин заступает на смену в восемь часов вечера. В «Национале» мне сказали, что банкир Усов освобождается в семь. Получалось, что реставратор Киршнер свободнее всех в своих передвижениях. К нему-то я и поехала в первую очередь.

Студия Киршнера располагалась в многоквартирном доме по улице Пролетарской в центральной части Тарасова и занимала весь четвертый этаж здания старинной постройки. Я поднялась на последний этаж. Прочитав на двери табличку с надписью «Реставрационная мастерская», решительно вдавила кнопку звонка. Мне долго никто не открывал, но я упорно звонила, рассчитывая на то, что размер студии велик и хозяин просто не может быстро добраться до двери. Так и вышло. Сквозь шум звонка я расслышала торопливые приближающиеся шаги. Дверь распахнулась, и моему взору предстал высокий худой мужчина. Я ожидала увидеть перед собой всклокоченного, кое-как одетого представителя творческой профессии, а встретила ухоженного, коротко стриженного человека в современной одежде. Весь его облик говорил о том, что денежки здесь водятся, причем в немалых количествах.

– Добрый день, барышня. Чем могу служить? – произнес мужчина.

Голос портил все впечатление. Высокий, почти писклявый. Да еще и со своеобразным присвистом. Как будто у мужчины отсутствовала, по меньшей мере, половина зубов. Что ж, идеальных людей не бывает. Видимо, наградив его приятной внешностью, природа решила отдохнуть на его дикции.

– Здравствуйте, я ищу Киршнера Романа Александровича, – сообщила я.

– Он перед вами, – говоря о себе в третьем лице, ответил Киршнер.

– Меня зовут Татьяна. Войти можно? – спросила я.

– Ну, если это необходимо, – протянул он, пропуская меня в студию.

Я прошла в просторную комнату, сплошь завешанную картинами. Заинтересовавшись одной из них, я замедлила шаг. На картине была изображена стройная белокурая девушка. Стоя вполоборота, она смотрела на меня из-за плеча. В картине не было ничего сверхъестественного, если не считать взгляд девушки. Внимательный, пронизывающий смотрящего насквозь.

– Чудесная работа, не правда ли? – услышала я голос Киршнера из-за спины. – Между прочим, автор картины юное дарование из глубинки. Это я его отыскал. И цена приемлемая. Прекрасно подойдет к любому интерьеру.

– Нет, спасибо. Я современными полотнами не особо интересуюсь, – призналась я.

– Напрасно. Среди молодых художников встречаются настоящие гении. Поверьте мне, лет через двадцать эта картина поднимется в цене минимум в пять раз. Кроме эстетической ценности, неплохое вложение капитала, – сообщил Киршнер.

– И сколько же стоит эта нимфа? – из чистого любопытства поинтересовалась я.

– Тридцать тысяч, – спокойно ответил собеседник.

– Не слишком ли высока цена для начинающего художника? Тридцать тысяч рублей за незнакомку? Мне кажется, это несколько дороговато, – с сомнением в голосе произнесла я.

– Долларов, дорогуша, – противно хихикнул Киршнер. – В моей студии нет ни одной работы дешевле десяти тысяч долларов. Люди, интересующиеся искусством, об этом знают. За дешевкой идите на блошиный рынок. Цветочки там покупайте, на гнилом холсте намалеванные. А мои работы – эксклюзив. Ко мне и из столицы покупатели не брезгуют обращаться.

Киршнер обвел стены широким жестом и хвастливо добавил:

– Будете выбирать или уже пойдете? Думаю, у вас и на рамку от моих картин денег не наберется.

– Боюсь, в этом вы правы, – сделав вид, что опечалена данным обстоятельством, произнесла я. – Мои капиталы с вашими не сравнить. Теперь понятно, почему потеря крупной суммы в ресторане «У Андре» вас не смутила.