Византийская тьма - [49]
— А теперь я повинюсь — часть денег я истратил на себя.
— Ну и что? — великодушно сказал Денис.
— Нет, ты взгляни, взгляни на меня, неужели ты ничего не заметил?
— А что я должен заметить?
— Ах, Боже ты мой! Да я ведь без лягушачьего наряда, ты не замечаешь?
— И правда, ты не зеленый.
— Вот, вот… Я теперь не ведомству дворцового эпарха, теперь я служу тебе.
— Ну и хорошо. Я тобою доволен.
— Да ведь и одежда мне теперь положена другая!
— Ах, вот оно что!
— А во дворце говорят, что ты будто бы приехал в столицу с разбойником Маврозумом и по рождению скиф.
— Что, что?
— Скиф!
— Почему именно скиф?
— Или тавроскиф, они где-то друг возле друга обитают… Вот, если ты не будешь возражать, я сделал себе на скорую руку скифский костюм.
Тут только Денис заметил, что трудолюбивый предок Колумба сменил свое прежнее трико и шляпочку вестника богов на какие-то бесформенные хламиды, в которых он похож на провинциальную бабушку или кочан капусты.
Усталость брала свое, сытый, он улыбался, Ферруччи хлопотливо подкладывал ему подушки. Задул фитиль чайничка, и в тот же миг сон отлетел прочь, как будто его и не бывало. Прожитый день вновь проворачивался жерновами в утомленном мозгу.
Старый хрыч в глубоком подполье где-то творит свои бесовские шашни, прячась от стражей царского уха и патриаршего глаза. Вдруг мысль неожиданная обожгла: а что, если заставить пресловутого Сикидита все эти запрограммированные оккультной наукой манипуляции произвести в обратном порядке? Попадет ли он, Денис, на тот свет так же, как попал на этот? Или наоборот — на этот свет так же, как на тот?
От этой мысли холодно стало в груди. А вероятность попадания? А не расчлениться бы, не распластаться среди сходящихся плоскостей бытия? Не попасть бы в какой-нибудь другой год, например, в 1937-й!
Мысли путались, а сон не шел. Чудился тонкий запах лаванды, смешанный с чем-то неведомым и волнующим. Денис даже не мог вспомнить, в чем она была одета, кроме того платка в фускарии Малхаза. Платье, то есть стола, совсем простое, с вышивкой какой-то, рукава буфиками до локтя, обнажавшими грациозные руки. На плечи накинут лор — так, что ли, он называется? — узкий шарф с узорами и гербами.
И он уже все-таки засыпал, как услышал чей-то рыдающий крик снаружи. Предок Колумба в прихожей засуетился, вскочил. Тысячи ног бежали по коридору, как табун лошадей.
— Он умер, он умер!
Вбежал врач Фармацевт, держа шапочку-тимпанчик.
— Боже милостивый, он умер!
— Да кто умер, кто умер? — не понял спросонок Денис.
— Ну кто же умер? Мануил умер, его величество, боже правый, он умер!
10
Врачи, конечно, оказались вновь под стражей, и Фармацевт умолял Дениса не соваться, переждать лихое время. Но тот, повторив, что он не врач, а еле-еле прогнозист, то есть даже не предвещатель, пошел бродить по залам, до отказа наполненным придворными, в надежде где-нибудь встретить кесариссу Маруху. Он ее боялся не больше, чем какую-нибудь андерсеновскую Снежную королеву, а ведь обещала она отпустить Фоти или кто у них теперь под этим именем…
Как ни странно, колокола и звонницы молчали, ничего не извещая о кончине монарха. Духовенство, надев скорбное облачение, толпилось на клиросах, не приступая к заупокойной службе. Медники бросили свои молотки, а шорники свои шила и стояли посередь улиц под мелким дождем, будто ожидая знаменья с неба.
Высший синклит империи собрался вокруг одра, где лежал усопший, уже не в порфировой зале, а просто там, где застигла его разрушительница всех надежд и разрешительница всех противоречий. Патриарх уже не раз вопрошал министров и царскую семью — начинать ли? И высшие чины империи находились в таком разброде, что никто не мог взять на себя смелость просто махнуть рукой…
Зеленые осмелели, стучали посохами, требуя вернуть к власти протосеваста Алексея. Прасины отвечали недружно, да к тому же новость у них открылась сногсшибательная — первый министр Агиохристофорит перешел на сторону зеленых и тоже требовал возвращения протосеваста.
— Где ж его найти-то? — спрашивал в толпе придворных верблюд Феодорит, которого еще именовали светлый старец. — Небось Мануил перед кончиной так его куда-нибудь запсил, что его и не найдешь.
Слушая подобные разговоры и споры при дворе и чувствуя, как народ «зеленеет», Денис понимал, что готовится серьезная смена правительства, а про них, врачей, предсказателей и прочих, начинают забывать. Вдвоем с Фармацевтом они пристроились за медной витой колонной вестибюля, ожидали, что будет дальше.
К полудню солнце свежее, словно искупавшаяся богиня, вышло из пелены облаков и дождик прекратился. По анфиладам Священного Дворца прошел человек, при имени которого придворные зашевелились, как саранча в мешке.
— Врана! Разве он не в Болгарии?
Все чаще упоминалось имя принца Андроника, двоюродного брата царя, который все еще жил в ссылке.
Врана и другие генералы, приблизясь к смертному одру, отдали воинские почести императору, и тотчас суровый патриарх дал команду начинать службу. Загудели колокола Византии.
— Почтеннейший Дионисий из рода Археологов! — пропищал возле Дениса лягушонок, точно такой, каким еще недавно был его Ферруччи. — Извольте, господин, следовать за мной, порфирородная вас призывает.
История книги» охватывает период с древнейших времен до наших дней и раскрывает ключевые вопросы развития книги как составляющей части культурного наследия общества. В работе широко представлена история деятельности зарубежных и отечественных издательско-книготорговых фирм и выдающихся книжников. Некоторые разделы построены на архивных материалах.Книга представляет культурологический интерес как для специалистов, так и для широкого круга читателей.
Роман «Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса» (1979 г.) обращает нас к истории Москвы в эпоху петровских реформ. Хотя самой фигуры легендарного царя, который «уздой железной поднял Россию на дыбы», мы здесь не встречаем, все дышит его идеями, замыслами, пронизано противоречиями, что связано с образами его сторонников и врагов. Это своеобразная попытка показать петровское дело без персонажа Петра I.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Санктпетербургские кунсткамеры» является, как бы продолжением романа Александра Говорова «Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса», и составляет с ним своеобразную дилогию, объединенную эпохой и содержанием петровской реформы (только уже на самом исходе), и образами главных героев.
Начало средневековья, Франция, вторая половина IX века… Идет ожесточенная борьба за власть, которая ускользает из рук слабеющих потомков Карла Великого. На первый план выдвигается Эд, незаконнорожденный отпрыск династии. Ему суждено объединить страну для отпора норманнам, защитить Париж от их нашествия. Рядом с ним юная Азарика, которую молва несправедливо ославила колдуньей.Читатель побывает в книгописной мастерской, в монастырской школе, в императорском дворце и в других очагах культуры того яркого и краткого периода, который историки зовут Каролингским Возрождением.
Две с половиной тысячи лет назад мальчишки, так же как и наши, современные, мальчишки, больше всего на свете любили приключения. Но мальчику Алкамену, сыну рабыни, жившему в древних Афинах в V веке до нашей эры, в эпоху греко-персидских войн, приключения были нужны и потому, что ему очень хотелось совершить подвиг и заслужить себе свободу.Алкамен пытается похитить священную змею, выступает в театре вместо взрослого актера, раскрывает заговор, сражается с варварами, наконец, отправляется лазутчиком во вражеский лагерь и участвует в грандиозной морской битве при Саламине.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.