Византия и крестоносцы. Падение Византии - [47]

Михаил, окруженный в Афинах варварами, сам боялся огрубеть и превратиться в варвара; он жалуется на порчу греческого языка, сделавшегося каким‐то варварским наречием, которое он научился понимать только три года спустя после своего прибытия в Афины. Возможно, эти его жалобы не без преувеличений, однако он был недалек от истины, когда писал, что того города славы, которым были Афины, больше нет.

Михаил Хониат оставил после себя богатое литературное наследство в виде проповедей и речей на различные темы, многочисленных писем и нескольких стихотворений, дающих ценные сведения о политических, бытовых и литературных условиях жизни его времени. Из его стихотворений первое место, по мнению Грегоровиуса58, принадлежит ямбической элегии в честь Афин, «первому, а также и единственному дошедшему до нас плачу о гибели древнего, славного народа». Грегоровиус называет Михаила Акомината лучом солнечного света, который вспыхнул в темноте средневековых Афин, «последним великим гражданином и последней славой этого города мудрости».

В варварстве, окружавшем Афины, о котором пишет Михаил, и в порче языка, может быть, надо видеть следы славянского влияния. Мало того, некоторые ученые, например Ф. И. Успенский, считают возможным, на основании сочинений Михаила, утверждать существование в XII веке около Афин такого важного явления во внутренней истории Византии, как славянской общины и свободного крестьянского землевладения. Я не могу согласиться с этим утверждением.

Младший брат Михаила – Никита Хониат занимает достойное место в ряду исторических писателей XII и начала XIII века. Родившись около половины XII столетия, как и брат, во фригийском городе Хоны, Никита еще мальчиком был отправлен в Константинополь, где обучался наукам под руководством своего старшего брата Михаила. В то время как последний посвятил себя духовному званию, Никита выбрал светскую дорогу чиновника и начиная, вероятно, с последних годов правления Мануила, и особенно при Ангелах, будучи близким ко двору, достиг высших ступеней чиновной лестницы. Вынужденный бежать из столицы после разгрома ее крестоносцами в 1204 году, он нашел приют у никейского императора Феодора Ласкаря, который, возвратив ему все утраченные им почести и отличия, дал возможность последние годы жизни посвятить излюбленному труду и закончить свое главное историческое произведение. Умер Никита в Никее вскоре после 1210 года. Старший брат Михаил пережил его и по случаю смерти Никиты написал прочувственную и важную в биографическом отношении надгробную речь (монодию).

Главнейшим произведением Никиты Хониата является большой исторический труд в двадцати книгах, охватывающий события со времени вступления на престол Иоанна Комнина до первых лет Латинской империи (с 1118 по 1206 год). Он написан напыщенным, витиеватым языком; в нем нашли отражение глубокие познания автора как в античной литературе, так и в богословии. Однако у самого автора представление о его языке совсем иное; во введении к своей «Истории» он, между прочим, пишет: «Я вовсе не заботился о рассказе пышном, испещренном словами непонятными и выражениями высокопарными, хотя многие очень высоко ценят это. Истории больше всего противна, как я уже сказал, речь искусственная и неудобопонятная, и, напротив, она очень любит повествование простое, естественное и легко понятное».

В лице Никиты мы имеем драгоценный источник для времени Мануила, правления Андроника, эпохи Ангелов, Четвертого крестового похода и взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году. Труд Никиты обрывается на случайном событии и не представляет законченного целого. Для своей «Истории» Никита признает лишь два источника: рассказы очевидцев и личные наблюдения. О том, пользовался ли он произведениями Иоанна Киннама как источником, мнения ученых расходятся.

Несмотря на некоторую тенденциозность в изложении событий того или иного царствования и абсолютную убежденность автора в полном культурном превосходстве «римлянина» над западным «варваром», Никита заслуживает как историк большого доверия и глубокого внимания. «Никита уже по тому одному, – пишет Ф. И. Успенский, – заслуживает изучения, что в своей истории занимается важнейшей эпохой Средних веков, когда враждебные отношения Запада к Востоку достигли самой высокой степени напряжения, разразившись Крестовыми походами и основанием Латинской империи в Царьграде. Его воззрения на западных крестоносцев и на взаимные отношения Востока к Западу отличаются глубокой правдой и тонким историческим смыслом, какого не представляют и лучшие памятники западной средневековой литературы».

К числу ярких фигур XII века в области культуры принадлежит также талантливый учитель и друг Михаила Хониата, «самый блестящий светоч византийского ученого мира со времени Михаила Пселла», архиепископ Фессалоникийский (Солунский) Евстафий. Получив образование в Константинополе, он там же, в звании диакона при храме Святой Софии, был учителем красноречия и написал большую часть своих ученых работ; исторические же труды были написаны им уже в Фессалонике. Дом Евстафия в столице был своего рода школой для молодых студентов, центром, где собирались лучшие умы столицы и молодые люди, стремящиеся к знаниям.