Византиец - [10]

Потом, после долгого разговора с Калликстом III один на один, многое прояснилось. Виссарион пришел к выводу, что папа нуждается в нем и намерен следовать его советам. Что же, значит, надо продолжать идти вперед. Раз не получилось стать папой, значит, нужно быть им по существу, стараться из-за кулис управлять тем, кто занимал этот пост. И ни на секунду не останавливаться в продвижении к главной цели, прилагать все усилия ради организации крестового похода. Потому что только в обстановке всеобщего крестового похода могла осуществиться мечта Виссариона о том, чтобы сесть на престол Святого Петра.

Н. оказался одним из ближайших доверенных лиц Виссариона при подготовке этой операции.

Хотя он не верил в успех предприятия с крестовым походом. Даже если бы крестовый поход удалось организовать, Н. не считал его панацеей от всех бед. Кроме раздела территорий бывшей Византии между Венецией, Францией, Венгрией и Святым престолом при быстрой и полной их латинизации, Н. не предвидел других последствий успешного крестового похода. Но он не исключал, что общественное движение в пользу крестового похода, если бы оно приняло общеевропейский масштаб, если бы охватило восточные окраины Европы, Литву, Россию, если бы перекинулось в покоренную, но еще не раздавленную Грецию, могло бы стать прологом если не к возрождению, то хотя бы к частичному сохранению византийской цивилизации.

К тому же в любом случае османов надо было остановить. Двух мнений на этот счет быть не могло. Поэтому Н. с присущей ему энергией, без пафоса и бутафории, с головой окунулся в это невероятно трудное дело.

Виссарион приступил к работе сразу же, едва заручился безоговорочной поддержкой Калликста III. Уже через несколько недель Н. сопровождал Виссариона в Неаполь, где тот постарался убедить Альфонса включиться в снаряжение крестового похода. Альфонс принял кардинала невероятно сердечно. Но по вопросу, ради которого Виссарион приехал, ему не удалось добиться ничего. Арагонской империи была не нужна конкурирующая христианская держава в восточном Средиземноморье. Не дальше продвинулся кардинал Никейский и в других своих начинаниях в годы правления Калликста III.

Выходило, что папский престол чего-то стоил. Мало было иметь полную поддержку человека, сидевшего на этом престоле. Требовалось еще, чтобы и сам этот человек действовал с тобой заодно. Велеть, как сделал Калликст, оторвать драгоценные переплеты с книжек в Ватиканской библиотеке и пустить вырученные деньги на строительство галер на берегах Тибра оказалось недостаточно.

Впрочем, быть может, Калликст чувствовал, что его папский век недолог.

Калликст III умер 6 августа 1458 года.

Выборам нового папы сопутствовали драматические интриги. Правда, на этот раз кардинал Никейский не котировался в числе основных претендентов. Ему предстояло сделать выбор — кого поддержать. И на этом выборе Виссарион споткнулся.

Казалось бы, ситуация предельно ясная. Надо избирать того человека, при котором Святой престол будет проводить столь дорогую сердцу Виссариона политику объединения церквей и беспощадного противостояния с османской Турцией. Который продолжит гуманистическую традицию Николая V. Такой кандидат имелся — Энеа Сильвио Пикколомини, кардинал Сиенский. Виссарион рассудил иначе. А может — не смог побороть свою натуру, по-прежнему бурлившую под аскетической маской монаха ордена Святого Василия.

Виссарион до конца, с ожесточением продвигал в папы кардинала Руанского. Откровенно продажного интригана, воплощавшего худшие пороки старой прогнившей курии. Его избрание в политическом отношении отбросило бы папское государство на несколько десятилетий назад. Но зато при таком интеллектуальном ничтожестве Виссарион рассчитывал сделаться фактическим регентом. Словно позабыв, что серость не терпит рядом с собой солнечного света.

Слава Богу, что Виссарион, всегда оставаясь реалистом, нашел в себе силу воли остановиться в последний момент. Сразу после того, как Энеа Сильвио набрал требовавшиеся 12 голосов и участники конклава утвердили его избрание, Виссарион взял слово. Он посчитал нужным объясниться — и за себя, и за всех тех, кто поддерживал кардинала Руанского. Виссарион говорил не без элегантности:

— Ваше святейшество, мы одобряем ваше избрание. Мы не сомневаемся, что оно состоялось по воле Божьей. Мы и прежде считали и сейчас считаем, что вы достойны этого места. Мы не голосовали за вас только по причине вашей болезни. Мы считали, что ваша подагра — это единственный довод против вашего избрания. Церкви нужен деятельный человек, который располагал бы физической силой, чтобы совершать длительные путешествия и преодолевать опасности, которые, насколько мы можем судить, угрожают нам со стороны турок. Вам же, напротив, требуется покой.

Именно это соображение заставило нас предпочесть кардинала Руанского. Если бы вы были физически сильны, мы могли бы отдать предпочтение только вам. Однако, поскольку Бог не сомневается в вас, в равной степени не сомневаемся в вас и мы. Сам Бог выбрал вас. И сам Бог поправил слабость ваших ног и не станет наказывать нас за наше неразумие. Мы почитаем вас как папу. Мы вновь избираем вас, насколько это в нашей власти. И мы будем верно служить вам.