Витязь - [13]

Увидев, что он заканчивает Лиза отвернулась, закрыв глаза, чтобы Корнилов не заметил, как она тайком смотрела на него. Павел вытерся и натянул на себя белую рубаху с косым воротом на мужицкий манер.

— Вы не возражаете, если я буду ужинать, одевшись по-простому? — спросил он, приятным баритоном и улыбнулся ей. Лиза повернула к нему голову. Он уже стоял рядом с нею, бесцеремонно рассматривая ее лицо.

— Вовсе нет, — произнесла смущенно Лиза, отводя глаза. Его напряженный горящий взор был слишком красноречив и у нее зарделись щеки. Ощущение того, что Корнилов явно неравнодушен к ней, не покидало девушку все последние дни. Однако, ни словом, ни намеком Павел не переходил дозволенную грань, которую требовали приличия.

Вошел Сашка с подносом, на котором красовались две глубокие жестяные миски со щами и несколькими кусками ржаного хлеба. Поставив поднос на походный столик, юноша хотел уже убраться восвояси, но Павел, чуть обернув голову в его сторону, окликнул его:

— Сашка! Накорми Рьяного, он голоден и почисти его. — Затем Корнилов вновь повернулся к Лизе и наклонился над нею. — Я помогу вам, Елизавета Андреевна, — сказал он властно. Просунув свою руку под ее спину, он приподнял ее, усадив на постели. Чтобы девушке было удобно есть, он подложил под ее спину подушку. Придвинув к ее койке короткую лавку, он взял миску с наваристыми щами и придвинулся к Лизе, видимо, собираясь собственноручно кормить девушку. Отметив, что Сашка все еще в палатке, Павел обернулся к нему и произнес. — И долго ты будешь пялиться? Делай свое дело!

Сашка недовольным взглядом окинул Лизу и Корнилова и поплелся на улицу.

Лиза, молча, открывала рот, дрожа от напряжения. Этот большой, суровый мужчина кормил ее с ложки, будто она была маленьким ребенком. Абсурдность ситуации напрягала ее. Все это время ее кормила Ксения и, теперь, Корнилов в роли сиделки казался Лизе просто неприемлемым. Спустя некоторое время, когда Лиза, насытившись, отказалась от еды, Павел принялся за свою порцию. Позже, он внимательно посмотрел на девушку и произнес:

— Сегодня я ездил к тому месту, где на вас напали. К сожалению, там уже побывали мародеры. Осталась только часть ваших вещей: пара платьев, да по мелочи. Я привез коробку с тем, что нашел. Она здесь в углу. У Вас, наверное, были драгоценности?

— Да, несколько колец и серьги. Их забрали у меня те французы, что… — замялась Лиза, судорожно сглотнув, вспоминая о том страшном дне. Она задумалась. Обручальное кольцо, которое надел ей при венчании Арсеньев, не пробыло на ее пальчике и двух месяцев, и при таких ужасных обстоятельствах было украдено, сначала французскими солдатами, а нынче мародерами. В это время, Павел подошел к своей портупее и, порывшись в походной сумке-ташке, достал оттуда нечто завернутое в его носовой платок. Приблизившись к Лизе, он развернул сверток и протянул ей две вещи.

— Нашел только медальон, да маленькую шкатулку. Они ваши?

— Да, — радостно воскликнула Лиза, беря из рук Павла вещицы и прижимая их к сердцу. — Я было подумала, что уже не увижу их. Благодарю вас от всего сердца. Это память о моих покойных родителях.

Она покрутила музыкальную шкатулку в руках, привычно погладив ее пальчиками. Осторожно положив вещицу рядом с собою под одеяло, Лиза подумала о том, что на шкатулку, очевидно, не позарились, так как не знали, что это тайничок, с потайным дном, в котором было спрятано ее самое большое сокровище — драгоценная изумрудная брошь-муха ее матери, величиною с половину ее ладони. Затем, она открыла оловянный медальон, и с любовью смотрела на родные лица, давно ушедших от нее людей.

— Вы позволите? — спросил Павел тихо, протягивая руку.

— Конечно, — кивнула Лиза и протянула Корнилову медальон, в котором находились портреты ее родителей.

— Вы очень похожи на мать, — сделал вывод Павел, отдавая девушке медальон. — Я ездил с двумя своими парнями. Они помогли мне закопать мертвых.

— Спасибо, вам за заботу, но не надобно было, — она ласково улыбнулась ему. — У вас, наверняка, много дел. А тут еще и я свалилась вам, как снег на голову…

— Вы не обременяете меня, Елизавета Андреевна, — тихо заметил Корнилов, смутившись от ее улыбки. — Я беспокоился, что у вас вовсе нет одежды. Все-таки не дело вам постоянно быть в двух рубашках, которые дали сестры, да в разорванном платье, в котором вы были при нападении. Я попросил Сашку выстирать все ваши вещи.

Он отошел от нее и, сняв портупею с крюка, уселся на скамью, стоявшую неподалеку от кровати Лизы. Достав саблю и пистолеты и, разложив их перед собой на лавку, молодой человек принялся умело чистить их. Лиза видела, как он искусно аккуратно обращается с оружием и из вежливости тихо полулежала на кровати, наблюдая за тем, что он делает.

— Расскажите мне о своем детстве, о вашей семье, — произнес вдруг Павел, бросив на девушку быстрый пронзительный взгляд, и вновь принялся чистить оружие.

— К сожалению, мое детство нельзя назвать радостным… — печально начала Лиза. Она кратко рассказала о своей жизни, сознательно умолчав о том, что месяц назад она вышла замуж за Арсеньева. Отчего-то горькая правда о том, что у нее есть муж, не смогла сорваться с ее губ. Осознание того, что Павел не должен этого знать поселилось в ее душе сразу же после встречи с ним. Лиза рассказала свою жизнь кратко и до того момента, как вышла замуж за Арсеньева. Во время ее рассказа Корнилов, не перебивал ее, внимательно слушая девушку. А вскоре, вообще отложив саблю, уставился на Лизу своими пронзительными внимательными глазами, словно пытался запомнить каждое ее слово. Когда она закончила, он долго молчал, так и не спуская с нее серо-зеленого взора. Лиза не понимала, отчего он так упорно молчит и лишь неотрывно смотрит на нее, приводя ее в смущение.