Витязь особого назначения - [88]

— Догадываюсь, — буркнул Святослав.

— С недоброй вестью прибыл я к тебе, князь, — скорбно склонил голову воевода.

Уже получивший ту весть и даже немного смирившийся с потерей сына, закаленный в боях воин лишь едва заметно кивнул.

— Думаем мы, что пропал твой сын где-то в наших болотах. — Воевода напустил на свое лицо столь скорбное выражение, что Ягайло чуть не прыснул в кулак, невзирая на серьезность момента. — Ищем его уж какой день, а все найти не можем, но надежда, что жив он, еще осталась.

У князя от этих слов округлились глаза, а брови поползли вверх, под давно отступившие со лба волосы. Ольгерд оторопел.

— Что ты несешь? Лягушек там, что ли, объелся на своем болоте?! — вскричал Юрий.

Князь взглянул на сына и кивком головы велел воеводе продолжать.

— Наши охотники сказывают, видели его недавно в топях, дней пять назад.

— Вблизи? — спросил Юрий.

— Не, издаля. Но по одежде узнали.

— Так то ошибка может быть, не Глеб это. Ошиблись ваши рыбоеды. А может, за него разбойника приняли, что с мертвого тела кольчугу снял и шелом, — с облегчением выдохнул княжич.

— Юрий! — вскричал Святослав.

Тот запальчиво глянул на отца, открыл рот, но ответить ничего не успел. Проем распахнутой после прежнего визитера двери заслонила могучая тень. Не слушая возражения стражи, в зал величественно вплыл пан Браницкий. Внеся свое пузо, словно парус ганзейского корабля, он степенно поклонился всем князьям по очереди и, подкручивая вислый ус, произнес:

— Здрав будь, князь, и близкие его. Сын твой Глеб передать просил, что пани Кунигунда, дочь короля Казимира, так увлекла его сердце, что задерживается он в гостях еще. А может, и совсем не вернется, пришлет на свадьбу приглашение.

В отцовских глазах зажглась надежда.

— Какое приглашение?! Какая свадьба?! — взревел Юрий. — Он же мертвый! Мертвый, слышишь?!

— Какой же он мертвый? — удивился пан Браницкий диво как натурально. — В Кракове он, при дворе короля Казимира обретается. Сыт и счастлив с будущей женой. Совсем недавно я с ним разговаривал. Как вот с вами.

Пан воззрился на Святослава и пожал плечами, мол, не знаю, что у вас тут, но я в своих словах уверен.

— Он мертвый! — закричал Юрий. Было такое чувство, что сейчас его схватит падучая. — Мертвый! Мертвый!!! Поняли?!

Дверь зала снова распахнулась, и на пороге вырос ордынский посол. Он подошел к группе воинов посреди зала. Двигался степняк на удивление проворно для своего грузного тела.

— Сдраф путь, княсь, и фы фсе здрафстфуйте. Вижу, не в ратостный момент явился я к фам, у фас кто-то умер, та и моя новость, поюсь, фас не расфеселит, — мягко и вкрадчиво заговорил он.

Святослав и Юрий уставились на него, разинув рты. Ольгерд же смотрел на Ягайлу — и в уголках его плотно сжатых тонких губ зарождалась понимающая улыбка.

— Хан Мамай сахватил вашего княжича Глеба и тержит у себя в Орде. Натдеется на польшой выкуп. Я всял на себя смелость стать послом в толгих и трутных переговорах по его освопоштению и натеюсь на непольшое фоснаграштение от щетрот княся Святослава. — Посол опять поклонился.

— Глеб жив?! — вскричал Святослав.

— Глеб жив?! — вторил ему Юрий.

— Шив, сдороф и неплохо сепя чуфствует в Орде, — вновь поклонился грузный Эльдар. Распрямился, кряхтя и утирая рукавом выступивший на лбу пот. — Но если фы путете тянуть с фыкупом, ф его сдорофье могут случиться перемены к хутшему. — На круглом лице ханского посланца отразилась неподдельная грусть.

— Да не может Глеб быть жив?! Я же сам…

— Что? — повернулся к Юрию отец. — Что ты сам?

— Сам нам приказал княжича Глеба убить, — ответил ему входящий в зал Василий. — Да только разве могли мы сотворить такое с княжеским сыном? Да ни за что.

У Святослава отвисла челюсть.

— Ах ты изменник! — вскричал Юрий, выхватил из ножен на поясе кинжал и бросился на Василия.

Ягайло перехватил запястье княжича. Скрутил. Клинок звякнул об пол.

— Он не изменник, а честный и преданный князю и семье человек, а вот ты кто, братец? — разнесся по залу голос Глеба.

Юноша шагнул на свет свечей из окутывающего коридор мрака. Сорвал с головы шлем и порывисто распахнул объятия. Отец шагнул к нему, облапил по-медвежьи, пряча орошенное нежданной слезой лицо в плечо сына. Зашептал что-то в ухо.

Увидев это, Юрий, безвольно висевший в руках Ягайлы, задергался, забился, роняя на пол слюну.

— Я все равно тебя убью, — выкрикнул он в лицо Глебу. — Все равно я буду править Смоленском, а не ты. Понял?!

Святослав оторвался от Глеба и посмотрел на младшего отпрыска долгим тяжелым взглядом.

— Убрать! — коротко распорядился он. — В холодную, на хлеб и воду.

Несколько неизвестно откуда вынырнувших стражников приняли барахтающегося Юрия под руки и поволокли на выход.

— А может, еще в железа заковать? — влез, подобострастно согнув спину, Василий Иванович.

— То лишнее, — отмахнулся от него Святослав и повернулся к Глебу: — Ты всю эту кутерьму затеял, чтоб брата на чистую воду вывести?

— Не я, то Ягайло расстарался. Дюже востер на ум сей витязь, — скромно ответил Глеб.

— А эти что? — Князь кивнул на остальных. И тут взгляд его остановился на болотном воеводе. — И этого тоже в холодную. И заковать.