После того, как мои противники выпустили ещё по одной пуле, я включил ускорение. Выглянул. Прицелился. Конвоиры словно в замедленной съёмке перезаряжали оружие. Выстрелил в одного. Тот упал. Я передёрнул затвор, опять прицелился. Слишком долго. Второй противник уже достал патрон и выстрелил практически одновременно со мной. Он вскрикнул и свалился рядом с первым. Его пуля пролетела перед самым моим носом и врезалась в стену. Я убрал голову.
Только что смерть промелькнула в паре сантиметров от меня. Когда я направлял энергию в ускорение, защита пропадала, поэтому в такие моменты следовало быть крайне осторожным. Я отчётливо видел летящие пули, и иногда даже получалось от них уворачиваться, но это была игра с огнём.
Я перенаправил энергию в защитную оболочку. Передёрнул затвор, высунулся из двери. В меня опять принялись палить. Я – в ответ. Осталось ещё несколько человек – кажется, двое или трое.
Когда магазин опустел, я отставил карабин в сторону. Перезарядил свой револьвер и взял револьвер убитого полицейского. Пока выполнял эти действия, оставшиеся в живых конвоиры подошли к купе, где я прятался. Из-за угла выглянул стражник с винтовкой. Ствол смотрел мне в живот. Противник нажал на спуск. Не успев прицелиться, я выстрелил сразу с двух рук. Полицейского отбросило к стене напротив, и он сполз вниз, оставляя кровавые разводы. Я взвёл курки.
Заглянул следующий. Вражеская пуля продырявила мой сюртук под распахнутым пальто. Я поочерёдно выстрелил из обоих стволов. Опять кровавые брызги: одна из пуль попала в лицо противника. Тело грохнулось на пол.
Прислушался – никого. Выглянул: передо мной был пустой коридор, в котором лежали шесть трупов: четверо в моём конце, двое – дальше в проходе. Осторожно двинулся по вагону, готовясь к засаде и одновременно осматривая узников сквозь решётчатые двери камер. Заключённые просили выпустить, но я не обращал на это внимания. Прошёл весь вагон, но Катрин не обнаружил. Значит, она ехала в следующем.
Тамбур последнего вагона пустовал. Я резко дёрнул дверь, ведущую в жилую часть, и тут же спрятался за стену. Мои действия оказались своевременны: в вагоне ждала засада. Пальба на короткое мгновение заглушила стук колёс. Я выстрелил в ответ вслепую – пальба загрохотали с новой силой, не давая мне высунуться. Я палил вслепую, пока не закончились патроны.
Противников много, и все – с оружием. А моя энергия иссякала. Я сел, прислонившись к стене. Идея была в том, чтобы повторно войти в энергетическое состояние. После этого мне придётся несладко. Откат будет жёсткий. Но другого выхода не видел.
– Сдавайся, кто бы ты ни был! -- крикнули мне из коридора. – Тебе не уйти живым.
– Я и не собираюсь уходить, – я постарался перекричать грохот колёс. Голос мой был слаб, как и я сам, а потому приходилось напрягать все силы. – Мне кое-кого забрать. Отдайте мне её, и никто не пострадает, – я переломил рамку своего семизарядного револьвера (второй я отложил в сторону). В кармане пальто лежала последняя обойма – семь скрепленных клипсой патронов, которые я одним движением засунул вместо выпавших гильз. Щёлкнул замок – револьвер снова был готов к бою. А вот я пока что – нет.
– Ты слишком самоуверен. Ты один? – продолжал меня расспрашивать грубый голос одного из конвоиров, засевших в вагоне.
– Догадайся.
– Для тебя это хорошим не закончится. Ты напал на сотрудников особой императорской службы. Серьёзное преступление, между прочим. Но если сдашься добровольно, это может упростить тебе жизнь.
«Или укоротить её», – подумал я. Конечно, вешайте лапшу на уши! Убийство семи полицейских – это уже смертная казнь. В любом случае, я сюда не сдаваться пришёл. Мне нужна была Катрин, и я твёрдо намеревался её забрать.
Наконец, я снова оказался под защитой энергетической. Ну и хреново же будет после двух вызовов подряд! Но это – потом, сейчас главное – не тянуть кота за причинное место. Сделать всё чётко, быстро, чисто... Хотя нет, чисто уже не получится.
Я поднялся на ноги. И столкнулся нос к носу с мужчиной в гражданском. Мы одновременно выстрелили друг в друга. Мне, понятное дело – ничего. А он отлетел к двери тамбура, забрызгав её кровью.
Вышел следующий. Он был облачён в ледяной доспех, а из рук торчали два лезвия. Получается, в ОИС тоже служили сильные. Вот это совсем ни кстати! Я не знал, сколько протяну, а надо ещё и с сильным драться.
Я навёл револьвер на бойца. Тот отбил мою руку, и пуля полетела мимо, попытался ударить – я отклонил голову. Клинок прошёл перед глазами. Нырнув, я избежал удара вторым клинком и треснул локтем противника по ледяной кирасе. Бронированный боец влетел в вагон и проскользил на спине по полу. А там стояли два его напарника, оба в гражданском. Они навели на меня револьверы и принялись стрелять. Я пошёл прямо на них, и на ходу выпустил оставшиеся пять патронов. Вначале один сотрудник упал, потом – второй. Полы, стены, решётки на камерах – всё теперь было в крови.
В это время поднялся сотрудник в ледяных доспехах. Я отбросил опустевший револьвер и, разбежавшись, засадил коленом в корпус, отчего боец пролетел ещё половину вагона. Он начал подниматься, но я подбежал и нанёс прямой удар ногой. Осколки ледяного доспеха полетели во все стороны, а сотрудник, выбив спиной дверь, оказался в тамбуре.
