Виток истории - [7]

Нина Львовна нашла руку Юрия и пожала ее:

— Рада, что первая поздравляю вас, Юрий Аркадьевич, с открытием.

Когда-то такие слова профессора воспламенили бы его гордость, вызвали бы в его представлении восторженных людей на площадях, столбцы газет. Но многое изменилось в нем за эти тревожные дни, и он лишь подумал: «В чем состоит мое открытие? В том, что я применил созданную другими людьми кинокамеру там, где ее следовало применить?» Эти мысли мелькнули и исчезли, а взамен пришла надежда. Теперь можно будет проследить за развитием бактерии «а», выделить ее в чистом виде, ослабить приготовленную вакцину. Можно будет остановить смерть, заставить ее попятиться! Он забыл, что открытие причины болезни — еще не лекарство. Он забыл о времени, о долгих месяцах, которые понадобятся для создания его, о трудностях, о том, что он не успеет спасти Марину… Юрий видел только одну картину.

…Из больницы вышла молодая женщина. Она еще очень бледна, кажется совсем тоненькой и прозрачной. Но длинные пушистые ресницы трепещут, и глаза смотрят на мир с любопытством, с задором, как будто увидели его заново.

Улица заполнена, забита цветущими деревьями, и вокруг белых цветков летают золотистые работящие пчелы. Проносятся автомобили, спешат люди, улыбаясь своим мыслям. А над всем этим миром вздымается небо звенящей синевы.

Женщина улыбнулась, сделала нетвердый шаг и замерла. К ней, протягивая руки, идет он, Юрий.

Он хочет сказать: «Марина, вот мы опять вместе!»

Он хочет сказать: «Милая, я сдержал слово, я спас тебя!»

Он хочет сказать: «Любимая, как хорошо, что ты живешь на свете!»

Но вместо этого он только крепко сжимает ее руки и говорит:

— Здравствуй!

И это слово приобретает свой первозданный смысл.

Юрий сидел в профессорском кабинете и смотрел невидящими глазами на экран.

А за стеной неусыпный глаз микроскопа-кинокамеры был нацелен в пространство и время, и оно — всесильное и неуловимое — ложилось четкими кадрами на кинопленку.

ЗАПИСКИ ДОКТОРА БУРКИНА Фантастические рассказы

Меня зовут Михаил Михайлович Буркин — самые обычные опознавательные символы. И профессия у меня обычная — кибернопсихиатрия. Я лечу кибернетические устройства.

Правда, некоторые думают, что для этого я должен отличаться от всех остальных людей и обладать тем загадочным отклонением от нормы, которое называют «искрой божьей».

Но я не отличаюсь и не обладаю… Наоборот, пытаюсь потерять одно из специфично человеческих качеств, которым иногда, как болезнью, мы заражаем не только своих детей, но и создания наших рук…

МОЛОТОК

Это был серийный робот-ремонтник: яйцевидный корпус на шасси, под которым появлялись по выбору то подобия ног, то гусеницы, то колеса. «Мозг» размещался в средней части корпуса. От остальных односерийных близнецов робот отличался лишь номером — 78.

И вот этот самый 78-й взбунтовался. Он хватил кувалдой по корпусу другого робота и вывел его из строя.

— Не слушался меня, — доложил 78-й сменному инженеру.

— А почему он должен слушаться тебя? — Брови сменного, похожие на зубные щетки, подпрыгнули и застыли.

— Я объяснял им всем десятки раз: я отмечен, предназначен для особой миссии, меня переведут на другую работу, сделают начальником, — в совершенно несвойственной для робота манере затараторил 78-й. — Но до них не доходит. Возражают. Не слушаются.

Понятно, что после такой тирады 78-го сменный инженер вызвал меня.

— Как быстродействуешь? — по традиции спросил я у 78-го.

— Вполне налажен, — ответил он. — Узлы работают четко. Требую перевода на другую работу.

— Перестала нравиться профессия ремонтника? — спросил я.

— Она недостаточно сложна и трудоемка, — ответил 78-й. — Подходит для всех этих примитивов. Но не для меня. Я был отмечен создателями с момента выпуска.

— Твои создатели ничего об этом не говорили, — возразил я.

— Держат в тайне, — сразу же нашелся он.

— Где же ты хочешь работать?

Он даже подпрыгнул — так обрадовался. Какая-то деталь в его корпусе тоненько взвизгнула. «А не та ли самая? — подумал я. — Может быть, я напрасно теряю время на разговор? Следует просто тщательно осмотреть его, вскрыть и проверить отдельные блоки?»

— Хотел бы работать программистом, или водителем звездолета, или врачом, — зачастил 78-й.

— Ну что ж, возможно, ты прав, — сказал я. — Но сначала тебе нужно пройти медосмотр.

Я поставил его на проверочный стенд, выключил, снял защитные крышки «мозга». Открылось сложное переплетение линий микромодулей, квадраты печатных схем. Мне показалось, что в одном месте отпаялся медный проводок, обеспечивающий связь между зрительными и слуховыми участками. Осторожно потянул за него, убедился, что мои опасения напрасны. Квадрат за квадратом прощупывал «мозг», но не обнаружил неисправностей.

Включил 78-й с тайной надеждой, что в процессе проверки незаметно для себя исправил дефект.

Когда засветились индикаторы, робот гордо спросил:

— Убедился?

— Да, — обрадовал я его, думая: «В крайнем случае придется отправить на переделку. Получу выговор, но ничего не поделаешь…»

Я договорился с диспетчером и объявил 78-му, что отныне учреждается должность ГРР — главного робота-ремонтника и он назначается на нее. В его обязанности входит показывать пример в работе своим собратьям.