Витающий в облаках - [16]

- Гм... - неопределённо высказался тот и, глянув из-под мешка на Даблина, предложил: - Доложите обстановку, Георгий Васильевич... Почему не успеваем, и вообще...

- Энергия будет подана в восемь утра, к началу смены, - подчёркнуто деловито начал Берестов. - С тем, чтобы сразу послать операторов на скважины - включать автоматы. На острове автоматы заблокированы. Значит, в восемь утра по этой трубе пойдёт нефть. А работы ещё на пять-шесть часов.

- Так много? - официально удивился Даблин.

- Надо менять почти тридцать метров трубы. И ещё метров десять - вон там. - Берестов вынул левую руку из кармана и махнул в сторону от озера.

- Там что - ещё один порыв?

- Да, - сказал Берестов. - Исключительный случай, почти невозможный. Нам ещё повезло, что сначала был обнаружен тот порыв: он гораздо меньше, и если бы мы не нашли его первым...

- Понятно, - прервал Даблин. - Почему нельзя задержать подачу энергии?

- Согласно вашему указанию: чтобы потерять не больше трёх тысяч тонн, - с видимым удовольствием объяснил Берестов. Реваз Габасович неодобрительно покашлял из-под мешка, и главный инженер продолжил тоном ниже: - Мы подсчитали, что...

- Допустим, - перебил Даблин. - Где главный энергетик?

- Он... - Берестов замялся. - Он искал лодку. Не нашёл и уехал.

- Что значит - не нашёл? Лодка на берегу, возле самой трубы!

- Лодки там нет, - с сожалением возразил Берестов. - Видите ли, это была лодка одного... В общем, он недавно уволился и уехал из Шуркино. Ну, и лодку, естественно, забрал. Или продал, уж не знаю.

- Та-ак... - глухо протянул Даблин сквозь зубы, сложил осточертевший зонтик и огляделся.

Все работали. Работали машинисты трубоукладчиков, подхватывая и подтаскивая звенья трубы. Работали сварщики, сноровисто соединяя трубы торцами, наплавляя ровные и прочные швы. Работал водитель автофургона, разворачивая его так, чтобы удобнее осветить место сварки. Работал Трофимыч, ас-бульдозерист из "Дорстройремонта" "длинно взрыкивало его послушное механическое чудовище, нагромождая земляной вал на пути разлившейся нефти. Никто не знал, что их труд напрасен. Что через четыре с небольшим часа придётся бросить работу незавершенной, потому что нефть хлынет из разверстой трубы и затопит-таки, загадит и загубит беззащитное озеро... Все работали. Только эти два начальствующих мальчика на побегушках стояли перед ним и ждали, когда он, Даблин...

А ну-ка, полегче! - одёрнул он себя. Не такие уж они и бездельники. Они тоже тряслись сюда ночью по нашим скверным дорогам. Они в точности выполнили твои указания. А что они не умеют и не хотят принимать решения, не умеют и не хотят мыслить самостоятельно, вне зависимости от указаний из райкома - так не ты ли сам отучил их от этой вредной для здоровья привычки? Ведь вот одёрнул же Берестова, едва тот позволил себе непочтительность, даже не протест, а так - слабый намёк, тень протеста... Ненасильственное сопротивление, подумал Даблин. Замаскированный саботаж. Это мы умеем, до этого мы и без Махатмы Ганди додумались, это у нас в крови...

- Озеро далеко отсюда? - спросил он.

- Двести метров, ответил Берестов. - Может, двести пятьдесят.

- Реваз Габасович укоризненно кашлянул, и Берестов поспешно уточнил: Двести с небольшим.

Даблин кивнул, сунул зонтик Ревазу Габасовичу и зашагал вдоль трубы, не разбирая дороги. Всё равно на туфли уже налипло по килограмму, если не больше, промазученной глины. Реваз Габасович поспешил следом, держась, впрочем, на почтительном расстоянии - Даблин едва различал его шумное дыхание и всхлипы шагов.

...Остров был не виден отсюда, с берега, и самого озера тоже не было видно, лишь изредка пробегал по воде отсвет далёкого факела. Но где-то там, в темноте, в четырехстах метрах от Даблина, была подстанция, которую необходимо отключить до восьми часов утра. Лодку бы... А что лодка? Даже если бы лодка - в такой темноте...

- А у вас есть лодка, Реваз Габасович? - спросил он, не оборачиваясь.

- Как не быть, - поспешно ответствовал тот. - Жить на Оби и не иметь лодки...

- Далеко? - перебил Даблин.

- Не понял...?

- До света успеете привезти её сюда?

- Можно, конечно, попробовать...

- Попробуйте, - сказал Даблин, вглядываясь в темноту. - Я вам советую успеть.

- Но ведь, Сергей Николаевич, светает только в десятом часу, а энергию...

- Дадут уже в восемь. Знаю. - Даблин повернулся к нему. - Уберите вы этот дурацкий мешок, я же отдал вам зонтик!.. Или вот что. Давайте-ка его сюда. Да не зонтик, а мешок! И езжайте за лодкой, Реваз Габасович, езжайте немедленно.

- Сергей Николаевич, - встревоженно сказал Ревазов, выпуская из рук полиэтиленовый мешок, - уж не собираетесь ли вы...

- Это моё дело - что я собираюсь и чего я не собираюсь! Едва рассветёт, лодка должна отчалить вот от этого самого места. Идите. И скажите Берестову, чтобы не отпускал сварщиков. Вообще чтобы никого не отпускал!

Реваз Габасович, всё-таки, медлил, и тогда Даблин, поискав глазами, нашёл какое-то бревно, косо торчавшее из берега, застелил его мешком и сел.

- Я тут посижу, подумаю, - сообщил он. - Может, и надумаю что-нибудь. - ("Ну, я вас!..") - А вы езжайте.