Vita cyclus - [29]

— Ты не сумасшедший, Гарри, — сказал Сергей, — просто мне кажется, что ты на взводе. Я уверен, что ядерной войны не будет, по крайней мере, в ближайшие годы, поэтому у тебя есть время. Тебе нужно немного расслабиться и продолжить свою работу, но не с таким рвением. Возможно, придет время, и мы будем работать вместе, все может быть, но не сейчас. Я хотел бы помочь другу, но не могу оставить мою страну.

— Ты прав, Сережа, — ответил Смит. — В последнее время я зациклился на этой мысли, но я с этим уже начал свыкаться. Если раньше я этого опасался, то теперь понял, что необходимо продолжить вести обычную жизнь, в которой, помимо моих прежних увлечений, появится новая страсть — работа, связанная с метеоритом. Сейчас, после разговора с тобой, мне нужно еще немного отдохнуть и, все взвесив, планомерно продолжить работу. Мне тоже кажется, что время в запасе есть. Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом, мне нужно отвлечься. Теперь я понимаю, что уже не мальчик. Юность — вот прекрасная пора, когда ты на все способен, ни за что не переживаешь и все получается так как надо.

— Вот это другое дело! — воскликнул Абрамян. — Кстати, где вы остановились в Москве?

— У подруги Лилии, они познакомились на одном из концертов, на котором обе выступали, — ответил Смит.

— Приглашаю вас к себе, хочу, чтобы вы жили у меня, — сказал Сергей.

— Спасибо за приглашение, дружище, но, думаю, это чревато для тебя не приятностями, не стоит пренебрегать предосторожностью, — сказал Гарри, имея в виду повышенный интерес службы внутренней разведки к дому Сергея. — К тому же ты отказался от сотрудничества, а раз так, то мы уже завтра полетим домой.

— Я настаиваю, мой друг, чтобы ты, Лилия и Сэмюэл пожили несколько дней у меня, нам нужно еще о многом поговорить, так много вспомнить.

— Нет, Сергей, не могу, — покачал головой Гарри. — Думаю, ты не обидишься и поймешь меня.

— Жаль, Гарри, — грустно сказал Сергей, после чего улыбнулся. — Тогда ничего не поделаешь. Теперь же предлагаю выпить по рюмочке!

— С удовольствием! Хочу, чтобы ты знал, что мое предложение остается в силе бессрочно. Если надумаешь, я буду тебя ждать у себя. Ты не видел лучших условий для работы, чем те, что созданы у меня в лаборатории. Я уверен, Сережа, что ты приедешь. Через время, но обязательно приедешь. А когда решишься, дай мне сигнал вот по этому устройству. — Гарри протянул другу нечто вроде маленького брелока. — Нажми трижды на кнопку, и я пойму, что ты принял мое предложение. Это простое устройство для передачи и приема сигнала, который невозможно уловить. После твоего сигнала я отвечу тебе так же, тройным нажатием на кнопку. Это будет свидетельствовать о том, что мне удобно принимать от тебя сигналы. После этого с помощью азбуки Морзе — надеюсь, с университетских времен ты ее не забыл — ты сообщишь мне детали.

— Хорошо, Гарри. Ты все предусмотрел, как всегда, — весело произнес Абрамян.

— А как же! Ну что, друг, давай выпьем, а то русская водка, говорят, быстро испаряется.

Друзья весело рассмеялись, после чего выпили по рюмочке, потом еще по одной, затем еще по одной…

Тепло и сердечно пообщавшись несколько часов, Сергей и Гарри с грустью расстались. Ни один из них не знал, увидятся ли они еще когда-нибудь, или эта встреча была последней. Дело не в том, что Сергей уверовал в конец света, который предрекал Гарри, просто по разным причинам виделись они все реже, и рано или поздно их встречи могли и вовсе прекратиться. Но, тем не менее, каждый в душе надеялся, что они еще увидятся и встреча может продлиться дольше, чем сегодня.

Что касается Сергея, то он ощущал душевную тяжесть от того, что сказал ему Гарри Смит. Абрамян размышлял, связано ли это с тем, что Гарри мог оказаться прав, или с тем, что тот мог оказаться болен. Одно и другое его серьезно обеспокоило. Человек, способный молниеносно реагировать на любую информацию, Абрамян за доли секунды безошибочно просчитывал не только математические задачи, но и оценивал то, что творились вокруг, будь то экономическая, политическая, психологическая или иная ситуация. Миллиарды людей ежедневно воспринимают различную информацию, которая исходит из самых разных источников, и становятся ее заложниками, а иногда и рабами, так как, не отличая правду от лжи, качественную продукцию от подделки, человек верит во все, что ему говорят. Мозг Сергея Абрамяна работал, обращаясь к уровням сознания, недоступным ни одному другому человеку, являя собой невообразимо сложный аналитический аппарат, способный «читать» мимику, жесты и интонацию слов человека, рисуя его точный психосоциальный портрет, хотя никаких специальных навыков он не приобретал. Но на сей раз он еще не до конца, хотя времени было предостаточно, разобрался в том, что же произошло с его другом. Сергей видел, что тот здоров и что это очевидно: Гарри Смит был абсолютно таким же, как и раньше, что в полной мере подтвердилось тогда, когда они оставили тему ядерной катастрофы, к которой уже не возвращались. Но Сергей никак не мог выбросить из головы то, насколько возбужденно говорил о катастрофе Гарри. Почему тот не переставал об этом думать, российский ученый не смог ответить себе даже на следующее утро после долгой ночи, которую он провел в беспокойных размышлениях: Сергей очень любил Гарри и не мог даже допустить, что у друга появились проблемы с психическим здоровьем, — вероятно, виной всему временное перенапряжение мозга, и после отдыха это пройдет само собой. Но что если, не приведи Господь, дело в неизлечимом недуге? А вдруг это проявление не изученного еще наукой чувства предвидения?..