Виски - [8]

– Ну, ты, конечно, умничка! – с нотой сарказма и смехом произнес Дима, сев в машину.

– Им полезно. Нет ничего лучше хорошего рока для пожилого человека, для кормящей матери и ее детеныша, ну и алкота должна себя чувствовать в тренде,– улыбаясь, ответил Андрей, пожимая руку Димы.

– Эй, мудила! Выруби, блядь, музыку! Ты видишь, у нас тут дети спят? Совсем ахирел? – Пробился сквозь басы голос одной из мамаш.

– Родная! Ты бы поменьше матом ругалась рядом с коляской, глядишь, ребенок будет не на тебя похож! И да, через 10 лет спроси у него, как ему сосалось молоко со вкусом никотина? Думаю, он скажет тебе спасибо! Мир! – Андрей приглушил музыку и отреагировал на замечание мамаши.

После подобной реплики подруги своего лидера не сдержались и негромко захихикали. Бабушки моментально переключили свое внимание на девушку, у них появилась новая жертва. Наркоман в громкой машине был уже им не так интересен, на повестке дня стоял вопрос о недобросовестной матери, которая позволяет себе курить и ругаться матом рядом с ребенком. Бабушки быстро переглянулись и пришли к единогласному решению, что громкая мамаша – проститутка, недостойная мать, и даже кто-то из старушек позволил себе слово «сука», произнеся которое, сама испугалась, а так же они предложили лишить ее родительских прав. Группа мамаш моментально отреагировала на доводы старушек и вступила с ними в дискуссию, из которой было понятно, что они не согласны с тезисами пожилого поколения, и что, по их мнению, сами старушки в молодости были такими же, как и они. Невозмутимое спокойствие и высшую степень умиротворенности можно было прочувствовать только в стороне, где возле лавочки топтались алкоголики. Их замутненные разумы вышли из штопора и даже, сложилось впечатление, что частично осознали происходящие. Потому они негромко что-то обсудили, но оглашать результаты своего заседания не стали, а только чокнулись пластиковыми стаканами и выпили за принятое решение.

– Я ж говорю, им это полезно. Смотри, все при делах резко стали, – прокомментировал картину Андрей, выезжая со двора. Дима, закрыв лицо двумя руками, истерично смеялся во весь голос.

– Андрюх! Мне еще жить здесь! – вытирая слезы от смеха, произнес дрожащим голосом Дима.

– Да не дрожи. Я в глазах алкоты увидел, они нас поддержали. Ты не будешь брошен, тебя не забудут. Куда едем?

– Быстрее отсюда. Я все же надеюсь, что моего лица они не запомнили.

–Лица– нет, косичку – да. А на дворе не времена Викингов, и что –то мне подсказывает, что она-то им тебя и напомнит. Да забудь.

Дима был номинальным начальником Андрея в баре, в котором они оба трудились. Он был старшим барменом. Хотя трудно вспомнить хоть один эпизод, когда Дима повел бы себя по отношению к Андрею, как начальник к подчиненному. Андрей даже зачастую брал негласно некоторые обязанности Димы на себя, чтобы того немного разгрузить с работой. Они были знакомы чуть больше года, но Андрей все чаще себя ловил на мысли, что они с Димой за этот год с небольшим успели очень сильно по-человечески сблизиться. Их объединяла не только работа, они каким-то образом всегда находили общую волну настроения, понимали друг друга с полуслова и соглашались в концептуальных жизненных позициях. Андрей искренне ценил общение с Димой, и дорожил уважением с его стороны к себе. Интересно было другое, что Андрей ближе всего подпускал к себе людей, которые были его диаметральными противоположностями. Дима был женатым человеком, любящим мужем, чутким зятем, верным семьянином со всеми вытекающими последствиями. В общем, ничего общего с образом жизни Андрея не наблюдалось, за исключением того, что оба любили выпить и устроить между собой поединок по бою без правил. Андрей неоднократно пытался искусить Диму на разного рода измены семейной жизни, но последний, будучи даже в самом плачевно-пьяном состоянии, с диким желанием пуститься во все тяжкие с предлагаемыми Андреем красотками, всегда своевременно вспоминал, что очень любит свою жену и уходил либо домой, либо спать. Андрей испытывал Димин брак не из злых побуждений, не из-за того, что он его не уважал или ему не нравилась супруга Димы, скорее наоборот. Он восхищался Димой и Таней– женой Димы. Он не мог осознать, что можно настолько любить одну женщину, что даже, будучи в хлам пьяным, отказаться от какой-нибудь очень привлекательной особы, при определенных обстоятельствах, которая могла бы выиграть несколько именитых конкурсов красоты. В какой-то момент Андрей свыкся с непоколебимостью отношения Димы к своему браку. Изредка, когда он думал, что очередная девушка, которая проснулась рядом с ним, и вероятно, может и есть его будущая жена, он вспоминал Диму. Точнее, он задавал себе вопрос, который можно было считать контрольным выстрелом в голову раненому зверю, к коим он себя относил, когда понимал, что очередные отношения заходят слишком далеко: «Смог бы я удержаться и не трахнуть Рианну ради вот этой девочки?». Думается, ответ на этот вопрос лежит на поверхности, раз Андрей продолжал встречать каждое следующее утро как сегодняшнее.

Лучи света были холодны, но по-петербургски светлы, не смотря на то, что время близилось к девяти часам вечера. Молодые люди подъехали к дачному домику Димы. Андрей с помощью Тани и ее супруга, которые выступали регулировщиками, загнал машину в узкий дворик и заглушил мотор.