Вирусы не отстирываются - [29]

— Какая баба! Какая баба! Жанна д’Арк!

Штаны его упали на пол, обнаружив длинные серые трусы, а Удалов постарался подхватить их, только Ксения не потеряла присутствия духа. Она поглядела на мужские прелести Батыева и приказала ему:

— Одевайсь! Не про тебя спрос. Я хочу родинку у Удалова показать. Вспомнила я, на другой ягодице и поближе к серединке! Давай, Корнюша, покажи этому козлу свой зад.

Батыев стоял, придерживая едва державшиеся штаны, а Карась, который уже сообразил, что к чему, стал давиться от непочтительного смеха и объяснять, что Ксения — жена Корнелия Удалова из стройконторы и приняла космического путешественника за своего мужа, что и пытается доказать с помощью родинки, с которой произошел конфуз в присутствии товарища майора.

Ксюша тоже пришла в себя, смутилась, отвернулась от Батыева, и Корнелий, успокоив ее, как мог, вывел из кабинета. Ксения принюхивалась на ходу и уже подозревала мужа, что он придумал эту инсценировку, чтобы напиться с новыми приятелями. Но Корнелию удалось уговорить жену подождать немного в приемной у Марии Пахомовны.

Когда Удалов вернулся в кабинет, Батыев уже привел себя в порядок и, смущенно улыбаясь, протянул Удалову второй стакан коньяку. Карась стоял рядом и судорожно облизывался.

— Бабы у нас тут огонь! — сказал Батыев смущенно. — Опять конфуз с космонавтом — что же нам, русским людям, так не везет в межпланетном содружестве!

— Согласен, — сказал Удалов, принимая стакан.

— Давай за баб употребим, — предложил Батыев.

— Так она ничего, — сказал Удалов. — А сейчас за меня переживает. Можно понять. Сколько же прожили!

— Это бывает, — согласился Батыев. — Огонь баба!.. А ты женись на ней. Свадьбу сыграем. Как ее зовут, Семен?

— Ксения, — сказал Карась. — Ксения Удалова.

— Ну вот, женим тебя на Ксении. Найдешь свое человеческое счастье!

Батыев возмечтал, чтобы космический странник дал согласие. Это была бы инициатива, которую одобрит и Политбюро — такой шаг к межгалактической дружбе! А если устроить так, чтобы свадьбу сыграть у них…

— А меня к себе на свадьбу позовешь, — сказал Батыев. — Согласен?

Удалов согласился. Но сказал:

— Только вот перед соседями неудобно.

— С соседями поговорим.

— А сын?

— Сына я усыновлю, — сказал Батыев.

Больше у Корнелия аргументов не осталось, и они выпили по второму стакану.

Приятное тепло разлилось по утомленному происшествиями удаловскому телу. В голову ударило и принесло расслабление и добрую любовь не только лично к товарищу Батыеву, но и к другим, милым и отзывчивым людям.

— Ну и как там у вас? — спросил Батыев, усаживаясь напротив Удалова с бутербродиком в руке. — Большого прогресса достигли?

— Ничего, не жалуемся.

Удалов понимал, конечно, что его опять не за того принимают, но спорить не стал, не хотелось обижать хорошего товарища Батыева. За такой коньяк можно и душой покривить. А то еще снова привяжут.

— Долго к нам летели?

— Как вам сказать…

— Понимаю, понимаю… — Батыев окинул взглядом присутствующих в кабинете, но никто из них не изъявил желания уйти.

— Один добирались?

— Сюда-то?

— Сюда.

— Вот меня товарищи привезли. Товарищ Карась и еще один, его майором тут называли.

— Понятно. — В голосе Батыева звякнул металл. — С этими товарищами мы разберемся, поговорим, не беспокойтесь. От ошибок не гарантирована ни одна система. У нас ошибок меньше, чем в системе капиталистической эксплуатации, но, сами понимаете, люди есть люди… И хоть мы уже уничтожили социальные причины пьянства, хулиганства и проституции, отдельные случаи тем не менее имеют место под влиянием враждебной нам пропаганды.

— И проституция наблюдается? — удивился Удалов.

Об этом он раньше в родном городе не слыхал, ему не сообщали.

— Нет, — сказал товарищ Батыев. — Не в прямом смысле, а в больших городах и только в виде исключения.

— Ага, — сказал Удалов.

— А вы русским языком хорошо владеете, — сказал Батыев. — Почти без акцента. У себя на родине изучали?

— Дома, — согласился Удалов. «Интересно, — подумал он, — а какой у меня теперь акцент? Постараюсь следить за собой, чтобы не было никакого акцента».

— Этот гражданин, — Карась пытался вернуть себе расположение товарища Батыева, но не знал, как это сделать, — также хорошо владеет и английским языком. Мы с ним беседовали.

— Чего? — испугался Батыев.

Он понял, что, если эти сведения проникнут в западную прессу, там поднимется бешеная кампания, направленная на дискредитацию нашей страны. Наймиты пера тут же заявят, что инопланетный пришелец летел вовсе не к ним, а на Запад и его попросту захватили наши истребители-перехватчики и заманили в плен.

— Я точно говорю, — настаивал Карась, который хотел показать свою образованность. — А вы подтвердите: мы по-английски с вами говорили?

— Это он говорил, — сказал Удалов. — На каком языке он со мной говорил, не скажу, не уверен. Но все требовал, чтобы я ему какие-то сведения сообщил…

Карась заметно задрожал. Он понял, что сказал лишнее. Это поняли и незнакомцы, которые с обеих сторон сдвинулись и прижали его локти.

— Удалов! — взмолился Карась, забыв, кто перед ним сидит. — Скажи, что я по настоянию органов. Скажи, что я по разговорнику. Скажи им, что я никаких языков не знаю!