Вирус бессмертия - [30]

— Что вы подразумеваете под главным принципом?

— Видите ли… — Такер слегка покраснел. — Если дать его определение в наиболее грубой форме, то Общество объединенных действий верит, что… некоторые люди просто не должны жить. — Он быстро поднял глаза, желая увидеть первую реакцию. — Вот и все. — Он засмеялся, похоже, с облегчением. — Кое-кто из наших членов не верит в мой прямой метод объяснения, считая, что суть дела надо подавать осторожнее. Откровенно говоря, я достиг отличных результатов этим довольно грубым способом. Каково ваше отношение к тому, что я сказал, мистер Гранцер?

— Не знаю. Должно быть, никогда не задумывался над этим.

— Вы участвовали в войне?

— Да, служил на флоте. — Гранцер потер подбородок. — Тогда, вероятно, я считал, что япошки не должны жить. В других же случаях, к примеру, смертная казнь — я в нее верю. Убийцы, насильники, черт возьми, конечно, не должны жить.

— Ага, — проговорил Такер, — значит, вы действительно принимаете наш главный принцип. Все зависит от категории людей, не правда ли?

— Думаю, это так.

— Хорошо, теперь попробую задать вам еще один откровенный вопрос. Вы… лично… когда-нибудь хотели чьей-либо смерти? Само собой разумеется, что я подразумеваю не те случайные, быстро проходящие желания, которые испытывает каждый человек, а настоящее, глубокое, сильное желание смерти тому, кто, по вашему мнению, недостоин жить. А?

— Конечно, — откровенно признался Гранцер. — Несомненно, испытывал.

— Не считаете ли вы иногда, что если кто-нибудь исчезнет с лица земли, то свершится чрезвычайно полезный акт?

Гранцер засмеялся:

— Послушайте, что ж это такое? Как называется? Вы из корпорации «Смертоубийство» или что-нибудь вроде этого?

Такер улыбнулся:

— Совсем нет, мистер Гранцер, совсем нет. В наших целях и методах нет абсолютно ничего криминального. Я не отрицаю: наше общество «тайное», но мы никакая там не «Черная рука». Если б вы знали, кто является нашими членами, то удивились бы, — среди них есть даже юристы. Но, может быть, я расскажу вам, как возникло общество? Оно начиналось с двух человек; в данный момент я не могу раскрыть их фамилии. Это было в 1949 году. Один из них работал адвокатом в конторе окружного прокурора. Другой — психиатром в администрации штата. Оба они принимали участие в довольно сенсационном судебном разбирательстве против человека, обвиняемого в ужасном преступлении. По их мнению, человек этот был бесспорно виновен, однако его защита обладала таким даром убеждения, что крайне податливые внушению присяжные заседатели даровали ему свободу. Когда объявили возмутительный вердикт, то тех двоих, которые были не только коллегами, но и близкими друзьями, словно громом поразило, а их возмущение не знало границ. Они решили, что свершилась величайшая несправедливость, но были беспомощны исправить ее…

Однако я должен объяснить кое-что относительно этого психиатра. В течение нескольких лет он изучал область, которую можно назвать антропологической психологией. Одно из его исследований касалось действий «водо», совершаемых некоторыми этническими группами, проживающими, в частности, на острове Гаити. Вы, вероятно, много слышали о «водо» или «обеа», как то же самое называют на Ямайке, поэтому я не буду останавливаться на этом, чтобы вы не подумали, будто мы отправляем племенные культы и втыкаем булавки в куклы… Тем не менее главным аспектом его исследований была невероятная действенность этого феномена. Разумеется, как ученый он отвергал его сверхъестественный характер и пытался найти научное объяснение. И безусловно, ответ мог быть только один. Когда жрец племени Водан назначал наказание или смерть злодею, то убеждение самого злодея, что пожелание осуществится, его вера в силу «водо» в конце концов и реализовывало пожелание. Иногда процесс происходил взаимосвязанно: тело реагировало психофизически на проклятия «водо», а субъект заболевал и умирал. Иногда он умирал как бы случайно — случайность ускорялась навязчивой идеей, что, будучи проклят, он должен погибнуть. Страшно, не так ли?

— Не сомневаюсь, — пробормотал Гранцер пересохшими губами.

— Одним словом, наш друг психиатр начал гадать вслух: а уж так ли далеко ушел каждый из нас по пути цивилизации, чтобы находиться вне досягаемости внушенного наказания? И он предложил проделать эксперимент на субъекте, которого они выберут, и посмотреть, что из этого выйдет.

— А проделали они это очень просто, — продолжал Такер. — Они встретились с тем человеком и объявили ему свои намерения, сказав, что собираются пожелать его смерти, и объяснив, как и почему пожелание исполнится. И хотя тот смеялся над их идеей, но на лице его можно было заметить суеверный страх. Они обещали, что регулярно, каждый день, будут желать ему смерти до тех пор, пока он больше не сможет сдерживать неумолимую мистическую силу, которая и осуществит желание.

Гранцер внезапно поежился, сжал кулаки и произнес тихо:

— Все это довольно глупо.

— Человек этот умер от разрыва сердца через два месяца.

— Ну, конечно. Я знал, что вы это скажете. Но ведь есть такие вещи, как совпадение.

— Безусловно. Но наши заинтригованные друзья не удовлетворились. Они попытались еще раз.