Виртуальная кабала - [2]

Общество! Коллективная собственность! Генеральный план! Ныне все эти концепции забыты. Настоящий контакт разумов — дело крайне тяжелое, поэтому мы призвали на помощь все возможные заменители. Я и сам уже так привык к уединению среди несуществующей толпы, что язык еле поворачивается, когда я пытаюсь им воспользоваться.

Вот и сейчас не узнаю собственного голоса, вместо нормальных слов исторгая хриплое и шепелявое:

– Мадия, проснись! Вставай, ради Бога. Не хочу я играть в твои дурацкие игры!

Не оживает. Вот так всякий раз, когда она мне позарез нужна! Придется поохотиться. Выдержать испытание, совершить и исправить ошибки. Пошастать по нашим личным лабиринтам, поиграть в наши личные игры — так мы с ней проверяем друг дружку. Впрочем, кому это интересно?

Что касается меня, то пять лет назад я отказался от своей «среды обитания». Перерос, если можно так выразиться, детскую болезнь. Достиг новой ступени духовной эволюции. Нас мало, а тех, кто изучает кабалистику, вообще единицы, и мы, понятное дело, не слишком преуспеваем. Трудно проповедовать нашу веру — души попрятались, и поди их разыщи! Сами мы, напротив, не скрываемся. Ходим-бродим по чужим мирам, ищем встреч. Но есть ли хоть крупица смысла во всех этих героических попытках спасти безумцев? Мадия знает о моей миссии, знают и ее карикатурные аватары. Вчера я на горьком опыте убедился, что поцелуй ее перезрелых губ — не подсказка. Как и пожирание ее плоти, наподобие обедов людоедских сект, столь нашумевших на родной планете десятки лет назад, перед тем как умолкло радио.

Ну да ладно. У меня есть дело, и я считаю его важным.

С гримасой омерзения превращаюсь в нее, кое-как поднимаюсь на ноги и стряхиваю желтую кокосово-рисовую массу с необъятного зада. Что дальше? Само собой, надо одеться. Где-то поблизости, в одной из комнат этого этажа, должны быть шкафы с женским тряпьем. Иду, пыхтя от натуги, а живот ходуном: туда-сюда, туда-сюда…

Дверь отворяется в коридор, что ведет к лестнице мимо шести комнат. На одной из дверей — киношный плакат с красивыми парнями. Ладно, поверим, что это подсказка. И точно: в шкафу я нахожу модное нижнее белье, широченные турецкие шаровары, просторную блузку и жилет с ручной вышивкой.

За окном вновь загорается солнце.

– Эй, барышня, вы еще не проголодались? — Служанка заглядывает в комнату, чтобы позвать меня на полдник. — Пора подкрепиться, не забыли?

Похоже, я на верном пути. Действую по сценарию Мадии. Верхний этаж вдруг оживает — народу полным-полно. Я выхожу из комнаты и вижу служанку, она манит меня за собой. Иду. Служанка бросает через плечо: «Вас матушка ждет. А она, между прочим, ждать не любит».

Враскачку возвращаюсь в самую первую комнату, а там уже накрыт стол — с претензией на роскошь и изысканность. Матушка возлежит на пиршественном ложе, точнее, на широченном матрасе. И изрекает с набитым ртом: «Садись! Ешь!»

Вот они, плоды векового чревоугодия: неподвижность, беспомощность и чудовищные напластования жира. Слуги обмахивают ее веерами, хлещут по голове и щекам влажными полотенцами. Неужели я, то есть эта толстуха, и есть Мадия?

Вряд ли. Похоже, передо мной всего лишь эпизодический персонаж. Ладно, может быть, я еще закачу скандал этому монументу чревоугодия и грубой чувственности, но сначала надо пораскинуть мозгами. Сначала надо простить желудок за предательство — я ведь и впрямь хочу есть. Так хочу, что готов обжираться наперегонки с «матушкой». Только пусть слуги включат радио — я люблю закусывать под музыку.

– Твой отец поговорил с Касимом, — говорит мне матушка некоторое время спустя. — Ты уже вполне взрослая для замужества. Отец Касима — большой человек. О лучшей партии нельзя и мечтать.

Что тут ответить? Впрочем, от женщин моего возраста в таких случаях ответов и не ждут. Интересно, я когда-нибудь видела этого Касима? Знаю, как он выглядит? Трудно играть, не зная роли. Ничего, выкручусь — суну в пасть еще ложку вкуснющей халвы.

Матушка сыто отваливается от стола, вышколенные слуги бросаются к ней с подушками.

– А у тебя, детка, неплохой аппетит, — одобрительно произносит она.

Похоже на то. В отвисший живот больно впивается кушак турецких шаровар, а я все равно запихиваю в глотку последние деликатесы.

– А Касим-то что обо мне думает? — ухитряюсь проговорить.

– Ему нужна старомодная жена.

Ничего себе перспективочка! Ни тебе личной машины. Ни тебе интересной работы. Ни тебе светской жизни. Киндер, кирхен, кюммель. Через считанные годы перейду в весовую категорию матушки. Тупик. Причем наитупейший.

Не связываю себя никакими обязательствами. Через несколько минут властным жестом подзываю слугу, тот помогает мне встать и перебраться в мою комнату — якобы прикорнуть. На самом деле это лишь подходящий способ уйти со сцены. Я обретаю прежнее тело и в два переноса возвращаюсь на плато Колорадо.

Магистр сидит под палящим солнцем. На нем, как всегда, черный костюм, галстук-шнурок и солнцезащитные очки. Солнце разбегается по рельсам вправо и влево от него. Описываю ему ситуацию.

– Женщина, которую ты ищешь, явно желает, чтобы ты вступил в брак с этим самодуром, — говорит он. — Попробуй, вдруг что и выйдет. Возможно, это ложный путь — ну и что с того? Мало ли времени уже потрачено на ошибки? Не будь слишком нетерпеливым, вот тебе мое пожелание.