Virgo Regina - [4]
— Ну? Я, кажется, спросил: что ты тут делаешь?!
— Я… — Доминик снова растерянно заморгал. Ко всему прочему у него скверное зрение. Очередной повод более сильных посмеяться — впрочем, Доминик привык.
Только иногда хочется немного покоя. Он попытался высказать это Камиллу, по крайней мере техник никогда не причинял ему зла. Но, как обычно, запутался в первой же фразе, и смущенно умолк.
— Понятно, — отмахнулся Камилл. — Ладно уж, сиди. Только никуда не лезь: еще шибанет током, а мне потом перед госпожой отчитывайся.
Доминик вздохнул. Прекрасно понимая: его смерть не заметит никто. Включая любителей 'позабавиться'.
Он снова оглянулся на узкие темные коридоры: вдруг — преследуют? Вряд ли. Его мучители нашли занятие повеселее.
Доминик спрятался за массивным энергоблоком, осторожно снял темно-синюю рубашку. Так и есть: на плечах и около сосков — синяки. И широкие багряные следы по всей спине, кажется, кто-то хлестал его ремнем с тяжелой металлической пряжкой. Кто именно — не помнит, не разглядел, едва сбежал… смыл кровь, слюну и сперму.
Ну и вот, спрятался здесь.
Ну почему обязательно делать больно? Доминик привык к насилию, к издевательствам, к унижению… но к боли невозможно привыкнуть, он слишком чувствителен, удар посильнее способен вырубить на несколько минут, а то и часов. Неужели они хотят убить его?
Нет, конечно.
Просто любая стая, а несколько сотен рабов госпожи Гвендолин это именно стая, — ищет слабейшего и вымещает на нем обиду, гнев и дурное настроение.
Кому-то надо быть жертвой, и Доминик идеально подходит на эту роль. Неспособный защититься, ответить. Неспособный даже возненавидеть своих мучителей.
'Оставьте меня в покое', - вот и все, чего он желает.
— Эй, ты, — Камилл заглянул за энергоблок. Зрелище не из приятных: все тело несчастного исполосовано, точно после устаревшей кары плетьми, как вообще жив остался? Видно, не такой слабак и размазня, каким выглядит.
— Вылазь. Я ухожу, ангар закрываю, — объявил Камилл. Доминик поспешно, но неохотно — прохлада приятно остужала свежие раны, накинул рубашку.
— Спасибо, Камилл, — улыбка заменяет Доминику все прочие эмоции. Нет промежуточных: крик агонии или улыбка. Как ни странно, искренняя.
— Тебе лучше? — осведомился техник.
— Да, намного… я пойду.
Несколько минут Камилл смотрел ему вслед. Затем запечатал ангар и направился в компьютерный отсек.
Радуясь, что он-то уж точно на своем месте и знает, зачем живет.
*
— И что вы собираетесь делать? — Альтаир потянулся на шелковой простыне. Нежно-персиковой, чуть светлее общего декора спальни. Вопрос риторическим не был: Альтаир не просто любимый самец хозяйки, но и доверенное лицо. Рабство — не всегда унижение. Не в его случае…
Он коснулся длиннопалой рукой гладкого бедра Гвендолин. Та фыркнула и оттолкнула любовника:
— Понятия не имею.
Насупилась, невидяще уставилась на породистого самца. Образец генетического совершенства, что и говорить — Гвендолин выменяла Альтаира в позапрошлом году, отдала троих, и ни минуты не жалела о сделке. Высокий, с литыми мускулами и темно-бронзовой (подходящей к интерьеру, между прочим!) кожей. Плюс пикантные детали вроде способности пять часов подряд заниматься любовью… ну, и неплохие мозги, что немаловажно для зачатия качественного материала.
В данный момент пригодилось бы последнее.
Альтаир поправил прическу, сплетенные во множество тонких косичек иссиня-черные волосы:
— Госпожа, могу ли я быть полезен вам в этом задании?
Елейный тон. Альтаир побаивался хозяйку. Хрупкая зеленоглазая женщина в гневе способна не только отправить к палачам, но и банально выцарапать глаза. Или кастрировать изящным ножом для фруктов — подобная участь постигла одного из предшественников Альтаира, и он изо всех сил старался не повторять ошибок.
Гвендолин спрыгнула с кровати. На фоне бесконечных, похожих на устричные створки, штор и занавесей, она казалась очередным украшением спальни — не более. Альтаир втянул приторный аромат благовонных свечей, и подумал, что хозяйка теряется среди ковров и шелкового шелеста, каких-то безделушек — статуэток, ковриков, разбросанных по полу туфель и одежды.
Большая комната и маленькая женщина.
Госпожа.
Она оглянулась. Альтаир поспешно принял подобострастную позу — что было нелегко в обнаженном виде, он прикрылся ладонями.
— Полезен? — протянула Гвендолин. — Трахаться-то ты умеешь, а вот найти этого…как там его определила Королева…
Гвендолин схватилась за голову. Попытка расслабиться с помощью хорошего секса явно провалилась. Задание Королевы нужно выполнить, и желательно поскорее.
Да-да, сроку неделя, она помнит.
— Ты ведь почти не общаешься с 'низшими', - Гвендолин словно рассуждала вслух. Но последовала пауза, и Альтаир уловил: имеет право ответить.
— Вы не правы, госпожа. Я живу отдельно от остальных, но это не мешает мне контактировать с ними… — он скользнул к ней, сидя на полу обнял за колени: — Не со всеми, разумеется, но с техниками, а они — со слугами и так далее. Конвейер своего рода. Ох…
Он сжался, чтобы не вскрикнуть: в щеку впились пять ярко-розовых ногтей, острых, будто акульи зубы. Отпечатками поползла кровь.
Скандальный, шокирующий роман-антиутопия, написанный в соавторстве Михаэлем Драу и известной сетевой писательницей-фанфикером Achenne в 2007-м году.Мир, описанный в книге, относится отчасти к уже знакомой читателям Михаэля вселенной — далёкое будущее, малое количество женщин, исчезновение всех рас, кроме белой. Действие происходит в отдалённой космической колонии, на планете Хронос-9. Жизнь здесь мало отличается от нашей современной жизни. С той лишь разницей, что в громадном городе-государстве, единственном на всю планету, всем заправляет грозная корпорация «Танатос», на службе у которой находятся настоящие боевые зомби, и которая торгует с остальными колониями и Материнской Планетой (Землёй) различными средствами для омоложения и регенерации организма и прочим полезными биоматериалами.Кроме этого «Танатос» предоставляет пресытившимся самыми невероятными извращениями сластолюбцам возможность вкусить запретный плод некрофилии.
Человечество настигла ужасная эпидемия: вирус или мутация за считанные минуты превращает в «одержимого» монстра с неимоверными способностями. Одержимым может стать любой — богач и бедняк, праведник и преступник, младенец и старик. Обычным людям почти невозможно уничтожить одержимого. Но есть люди с иммунитетом к заболеванию, зато сами обладающие сходными способностями. Их называют Магнитами за то, что «притягивают» чудовищ, а еще — Гомеопатами, потому что «лечат» медленно восстанавливающийся после катастрофы мир по Принципу Подобия. Магнитом может стать любой — мальчишка из разрушенного поселка Рани Тарк и сын сенатора Целест Альена. У всех магнитов одна судьба: уничтожать монстров и однажды погибнуть. Но что, что появится одержимый, обладающий интеллектом и талантом объединять безмозглых чудовищ в армию — легендарный Амбивалент. Мир обречен?
От начала дней, может быть, храня в памяти детскую травму — Всемирный Потоп, человечество ждало Апокалипсиса и "конца времен". Предсказывали и огонь с небес, и голод, и — разумеется! — чуму. Чума и явилась. В странной, мало кем ожидаемой маске, без бледного коня, и ангелы не возвестили о ней золотыми трубами.
Это Первый мир. Здесь история не останавливается на том моменте, когда ты попадаешь в иное малознакомое измерение и идёшь, извините, в Школу… Нет, нет, нет. Это только начало! Не успел ты даже года продержаться в стенах этого прекрасного заведения, а тебя уже прокляли. Кто посмел? Да так, ничего особенного. Ну правда, просто какой-то там сильнейший некромант, что только что проснулся после многолетнего сна и, судя по всему, очень недоволен этим.
Приключения продолжаются, Тесса, Кальдер и Эш отправляются искать способ исцелить маму Тессы. Лорд-чародей Квешир из Блэкгрова, выслушав их, берет Кальдера в заложники и требует, чтобы Тесса и Эш принесли ему Грейвенвуд, волшебную деревянную табличку, хранящуюся у правящей семьи Фейрлейс, которую теперь возглавляют дядя Тессы, Мейс Элдред, и его жена, Оделия Кэтвик. Но наши герои не знают, как украдут ее. Никто еще не смог это сделать, хотя многие желают силы Грейвенвуд, которая может сделать своего владельца непобедимой.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
«Если выиграю я, ты будешь моей моделью…» График Фестиваля изменился, управляющий комитет постановил провести два раунда в один день. Икки победил в первом бою, но дорогой ценой: он использовал Итто Расэцу и остался без единственного козыря. А ведь следующий противник — Сара Бладлили, художник, способный создавать его копии. К тому же, Сара упорно преследует Икки и требует, чтобы он позировал ей обнажённым. Её никак нельзя недооценивать! Необычный поединок мечника и художника начался, и… случилось ужасное! «Пурпурная карикатура — Двукрылая Эдельвейс».