Virgo Regina - [12]
Что дальше?
Доминик сидел на жестком никелевом столе. Камилл отключил аппаратуру, переглядывался с Натанэлем, словно готовился сделать ему подарок.
— Ну все, — прокомментировал техник, когда 'лечение' было закончено, — Можешь сунуть ему конфетку и он будет совершенно счастлив.
— Ты относишься к нему как к животному, — заметил элитник.
— И чего? Это же третьесортник…
— Он — часть стаи, — проговорил Натанэль. В подобные моменты заметно, что он с трудом подыскивает слова, — Он часть стаи. У нас полагалось защищать.
— У кого — 'у вас'? Выкидышей, что ли?
Доминик поспешно отвернулся.
Выкидыши? Недоразвитых эмбрионов-мутантов выбрасывают в сточные канавы, но часть выживает и обитает на задворках города, подобно роям насекомых или крыс. Выкидыши слабы в одиночку, но страшны количеством. Которое не убавляется, невзирая на регулярные чистки.
Но причем тут элитник?
Натанэль промолчал. Впрочем, Камилл и собирался сменить тему. Улыбнулся во все тридцать два зуба (пока еще белых и здоровых; зубы у техников разрушались незадолго до смерти), отвел Натанэля в угол.
Доминику захотелось улизнуть потихоньку, пока парочка обсуждает какие-то планы. Шаровые молнии просто метались в пространстве, Доминик слышал их, будто назойливый комариный писк.
Обойдется без 'конфетки', вот именно…
Он попытался сигануть к входной двери, но железные створки оказались заперты и требовали пароль. Тут и Камилл подоспел:
— Не так быстро.
— Но… зачем я вам? — тон Доминика был несчастным. Привычно-несчастным. Давить на жалость — всего лишь способ выжить, если нет зубов и когтей.
Приблизился Натанэль. Обхватил запястья — не жестоко, но властно. Будто резиновыми наручниками:
— Ты уверен, Камилл?
— Вполне. Я сразу понял, кого она имеет в виду… — Камилл понизил голос, — Она знает все и про всех. Не ошибается.
— Мне говорили, — заметил Натанэль.
— Пожалуйста, — захныкал Доминик; его вернули на никелевую 'койку', техник и элитник нависли инквизиторами в пыточной камере, — Я ведь не сделал ничего плохого… Отпустите…
— Успокойся, — Натанэль развернул его к себе. Доминику почудился оскал, оскал и угроза в глазах цвета прозрачно-коричневого бутылочного стекла; он не выдержал 'игры в гляделки' и пяти секунд, уставился на собственные тряпичные башмаки. — Камилл, что ему делать?
— Петь, разумеется, — спокойно проговорил техник.
Доминик не шелохнулся. Башмаки — не иначе произведение искусства, заворожили. Или он внезапно оглох. Ослеп и потерял ориентацию в пространстве — тоже.
— Ну? — Натанэль взял за подбородок. — Камилл говорил…
— Говорил! — перебил его Камилл. — И еще раз повторю! Я сам, — он тыкнул в Доминика пальцем, — Слышал, как ты пел, помнишь — когда работал на крыше?! Я еще подумал, что это сама хозяйка… — последовал короткий смешок, — Удивился — не то слово.
'Но приберег информацию до нужного момента'.
— Тогда в чем дело? — задал вопрос Натанэль.
— Нет.
Впервые в жизни отказался.
Удивился и сам Доминик, и Камилл — не просто удивился, изумился, будто из шкурки безобидного забитого тихони вылез трехголовый дракон:
— Эй? Ты чего?!
— Нет, — повторил Доминик.
— Твою мать! — выругался Камилл. Откуда взялось у этого ничтожества чувство протеста…или чего там еще? Достоинства, может быть?!
На мгновение Камиллу захотелось вломить как следует, хотя никогда прежде Доминик не вызывал ничего, кроме слегка брезгливой жалости.
Камилла остановило спокойствие Натанэля. Не уподобляйся 'своре'. И Альтаиру.
— В чем дело? Я тебя слышал.
— Камилл… я никогда не… ну… — во рту пересохло. Доминик чувствовал себя подростком, чей личный дневник прочитали смотрители в интернате. Или застукали за онанизмом. — Прошу вас, отпустите.
— Я тебя слышал. Ты тот, кто нужен, — Камилл прикусил язык. Незачем до сроку говорить, что Доминика выбрала Королева — он и без того от собственной тени шарахается…
Молчание. Провалиться сквозь землю, вернее холодный каменный пол — банальное, но единственно значимое желание; Доминик часто-часто облизывал пересохшие губы. Пожалуйста, не надо.
У него ничего нет. Место в бараке и одежда, вот и все. Как и у других, впрочем, но маленькая тайна позволяла…
Ну, скажем, не перегнуться через перила, стоя на крыше дворца Гвендолин. Или не коснуться заголенного провода.
Если ты — последний из последних, нужно цепляться. За нечто нематериальное, ведь материальное не дадут, отберут, сломают.
Доминика слегка тошнило. Словно забрались в горло грязными, пахнущими тухлой рыбой и канализацией, пальцами. Его унижали, издевались всю жизнь, он привык…ко всему, кроме боли можно привыкнуть, да?
Или есть что-то хуже боли?
— Отпустите меня, — говорил он, зная, что хуже всего.
Он предаст и самого себя. В конечном итоге, подчинится. Откажется — элитник убьет его, элитники не привыкли к ослушанию, но…
Да глупости. Сколько угодно можно рассуждать: лучше быть техником и не дожить до тридцати пяти, лучше пообниматься с 1000-вольтовым кабелем; не-жить, но не позволить в который раз потрошить заживо.
Не сможет.
'Я и правда ничтожество', подумал Доминик.
— Можешь отказаться, — внезапно проговорил Натанэль, глухо и шершаво, похоже на рычание, — И обречь нас всех. Или спасти.
Скандальный, шокирующий роман-антиутопия, написанный в соавторстве Михаэлем Драу и известной сетевой писательницей-фанфикером Achenne в 2007-м году.Мир, описанный в книге, относится отчасти к уже знакомой читателям Михаэля вселенной — далёкое будущее, малое количество женщин, исчезновение всех рас, кроме белой. Действие происходит в отдалённой космической колонии, на планете Хронос-9. Жизнь здесь мало отличается от нашей современной жизни. С той лишь разницей, что в громадном городе-государстве, единственном на всю планету, всем заправляет грозная корпорация «Танатос», на службе у которой находятся настоящие боевые зомби, и которая торгует с остальными колониями и Материнской Планетой (Землёй) различными средствами для омоложения и регенерации организма и прочим полезными биоматериалами.Кроме этого «Танатос» предоставляет пресытившимся самыми невероятными извращениями сластолюбцам возможность вкусить запретный плод некрофилии.
Человечество настигла ужасная эпидемия: вирус или мутация за считанные минуты превращает в «одержимого» монстра с неимоверными способностями. Одержимым может стать любой — богач и бедняк, праведник и преступник, младенец и старик. Обычным людям почти невозможно уничтожить одержимого. Но есть люди с иммунитетом к заболеванию, зато сами обладающие сходными способностями. Их называют Магнитами за то, что «притягивают» чудовищ, а еще — Гомеопатами, потому что «лечат» медленно восстанавливающийся после катастрофы мир по Принципу Подобия. Магнитом может стать любой — мальчишка из разрушенного поселка Рани Тарк и сын сенатора Целест Альена. У всех магнитов одна судьба: уничтожать монстров и однажды погибнуть. Но что, что появится одержимый, обладающий интеллектом и талантом объединять безмозглых чудовищ в армию — легендарный Амбивалент. Мир обречен?
От начала дней, может быть, храня в памяти детскую травму — Всемирный Потоп, человечество ждало Апокалипсиса и "конца времен". Предсказывали и огонь с небес, и голод, и — разумеется! — чуму. Чума и явилась. В странной, мало кем ожидаемой маске, без бледного коня, и ангелы не возвестили о ней золотыми трубами.
Сумеет ли Любава, послух князя, выполнить задание, несмотря на противостояние польского посланника и жителей колдовского Муромля? Города песенников и сказителей, детей Велеса? 1054 год. Правление князя Ярослава Новгородского. Мятеж волхвов в Залесье. Использована концепция «Славянских древностей» Иванова и Топорова, Для реконструкции народно-религиозного творчества взяты образы современного фэнтези, потому что по существу фантазии жителей 11 века и современных людей удивительно совпадают.
Старый Крым, наши дни. Одинокая татарка Айше-абла подобрала у подножия горы Агармыш новорожденную девочку. Милую, кроткую, нежную… вот только с птицами и зверями малышка ладила куда охотнее, чем с людьми. И дела у татарки пошли все лучше — не иначе колдовством промышлять стала. Кто же вырастет из найденыша? В тексте есть: смерть, крым, осы.
Двое друзей в результате несчастного случая попадают из 23-го примерно в 30-й век. Думаете, через тысячу лет сохранятся коптящие заводы? Нет, — идет конец техногена. И все может быть гораздо интереснее. Маги, говорящие на языках программирования… Растущие на деревьях готовые изделия. Я затрудняюсь назвать жанр. Это… научная фэнтези. Написана ещё в 1995. Научная Фэнтэзи, созданная неудержимым воображением автора — инженера и программиста. Ведь программист… он почти что супермен… Он владеет Истинной речью… и повелевает рукотворной природой, особенно такой, как в этой книге, где дома растут, как грибы после дождя, где в соседнем лесу можно найти новейший процессор, "летающую тарелку", живое такси или повстречать прекрасную амазонку. Герои повести с первых мгновений втянуты в извечную борьбу добра и зла, где истинные намерения иногда грубо, а иногда тонко завуалированы.
Пародийно-юмористические истории, действие которых происходит в мире Малазанской империи, сочинялись Стивеном Эриксоном с 2002 года. К настоящему времени (2019 год) издано шесть историй, и сюжет автором еще не исчерпан. В одном из интервью писатель назвал их данью уважения "Рассказам о Фафхрде и Сером Мышелове" Фритца Ляйбера; впрочем, предметом фарсовой игры является, скорее, весь объем "триллеров" и "ужастиков" современной масс-культуры. Падкие на убийства колдуны-некроманты Бочелен и Корбал Броч, возможно, запомнились читателю по "Памяти Льда".
Продолжение похождений неугомонных некромантов, ставших желанной добычей всех блюстителей добродетели и стражей закона. Переведены 2 из 3 историй: Гаддова Крепость (The Wurms of Blearmouth) и По следу треснутого горшка.